Ходорковский спросил о священнике

Лига-пресс, (13:10) 24 октября 2005 г.

Бывший глава "ЮКОСа" Михаил Ходорковский уже прошёл карантин и теперь живёт вместе с другими заключёнными в обычных двухэтажных бараках. Начальника колонии он первым делом спросил, приходит ли в колонию священник, и получил на это утвердительный ответ. Сейчас местный батюшка отец Сергий, который сам отсидел четыре года за антисоветскую деятельность, уже готовится к встрече с новым заключённым. Скорее всего, священник и Ходорковский увидятся в пятницу.

Как доехать до Ходорковского

То, что Ходорковского этапировали "куда подальше", я понял на собственном опыте. Из Москвы до маленького Краснокаменска, где у улиц до сих пор нет названий, я добирался почти сутки.

Из Москвы до Читы я долетел на самолёте вполне благополучно. Время в пути - шесть часов, включая часовую стоянку в Екатеринбурге. Но самое интересное начинается дальше.

От Читы до Краснокаменска - 400 км. Это расстояние можно преодолеть тремя способами.

Рассказываю для справки: очевидно, что к Ходорковскому будут ездить родственники, адвокаты, журналисты, политики, политтехнологи, следователи, друзья детства и так далее.

Ежедневно в 11 часов от читинского вокзала отходит маршрутка до Краснокаменска.

Билет стоит 475 рублей, но бронировать место нужно заранее - количество пассажиров, как правило, превышает количество мест в микроавтобусе.

Второй способ - по железной дороге. Поезд Чита-Краснокаменск ходит каждый вечер, но двигается очень медленно, время в пути – 15 часов.

Таким образом, самым надёжным и быстрым остается третий способ - такси. Читинские и краснокаменские таксисты это хорошо понимают, и если вам удастся сторговаться до шести тысяч рублей, то вам повезло - стандартная такса семь тысяч.

Среди плюсов поездки из Читы в Краснокаменск на автомобиле - возможность остановиться в одной из немногочисленных бурятских закусочных, стоящих прямо в степи, и поесть позы - странную разновидность пельменей с отверстием, наполненным бульоном.

Путь от Читы до Краснокаменска занимает восемь часов. Можно было бы добираться быстрее, если бы между городами была дорога. А так как после 200-го километра асфальт заканчивается, то ехать дальше приходится по насыпанному в степи гравию.

Говорят, гравий привозили с урановых рудников. Вообще опасное производство даёт много поводов для разговоров о повышенном радиационном фоне и смертельных болезнях, вызываемых радиацией. Таксист, с которым мы едем из Читы, - местный. Его зовут Виталием Афанасьевичем, до пенсии он работал главным инженером горнопроходческого треста, входящего в объединение. На пенсию Виталий Афанасьевич вышел по инвалидности - 15 лет назад ему отрезали одну ногу, через год - вторую.

Говорит, что из-за радиации.

На подъезде к Краснокаменску дорога снова становится асфальтовой, несколько километров идёт параллельно железнодорожным путям. Мы обгоняем идущий к городу состав из двух десятков цистерн с логотипом "ЮКОС".

- Вон твой Ходорковский, в цистерне сидит, - смеётся таксист и продолжает уже серьёзно: - Не понимаю я вас, журналистов. Делаете героя из жулика. Нет бы о людях труда писать.

А Ходорковский - что Ходорковский? К нему бы Абрамовича ещё посадить. И пускай роют канаву до Чукотки.

Город без улиц

 

Краснокаменск, основанный в 1968 году благодаря открытым здесь урановым месторождениям, сегодня представляет собой один большой спальный район, застроенный одинаковыми пятиэтажками. Раньше, когда большинство населения работало на урановых рудниках, здесь считалось престижно жить из-за высоких зарплат и московского снабжения города. Но в начале 90-х годов Краснокаменск стал открытым, уровень жизни приблизился к среднему уровню жизни по Читинской области, и хотя советское наследие, вроде горячей воды круглый год, ещё осталось, Краснокаменск превратился в обыкновенный бедный провинциальный городок. Тем более что и количество добываемого урана снижается здесь с каждым годом.

Вечерние прогулки по Краснокаменску небезопасны. С наступлением темноты город оказывается во власти бригад агрессивных молодых людей в кожаных куртках и спортивных костюмах, которые грабят прохожих, чтобы купить у подпольных торговцев дешёвый китайский спирт - самый популярный напиток в городе.

Кроме уличной шпаны, в городе есть две большие преступные группировки - "спортсменов" и "уголовников", контролирующие торговлю и игорный бизнес. В начале 90-х эти группировки решили не пускать в город китайцев, которых здесь действительно нет до сих пор в отличие от любого другого восточносибирского города.

По традиции, сохранившейся ещё с тех пор, когда город был закрытым, в Краснокаменске нет названий улиц. В городе общая нумерация домов, впрочем, главную трассу здесь в народе называют «проспектом». Проспект идёт сквозь весь город и упирается в другую короткую улицу - длиной не более километра. В одном её конце находится колония, в другом - центральный рынок, церковь, мэрия, загс и городской суд.

В здании суда - единственный в городе интернет-салон, в котором с утра до вечера играют в компьютерные игры местные подростки. Интернет недорогой - 15 рублей в час, но место в салоне нужно бронировать заранее. Сам суд находится в бывшем здании проектного института, который закрылся после того, как город перестал строиться из-за нехватки финансирования.

В городе есть два ресторана - "Пекин" и "Русь", в каждом из которых по вечерам местные певицы исполняют хиты Верки Сердючки.

На ночлег приезжий может выбрать одну из трех гостиниц - "Центральная", 110-я и 135-я.

Все они находятся в переоборудованных общежитиях горно-химического объединения и сервисом не отличаются. Я выбрал 135-ю.

За 220 рублей в 135-й вы получите койку в блоке из трёх комнат, где будет общий душ и туалет. В номере кроме кровати есть ещё холодильник "ЗиЛ" и телевизор Sony (!). На стенах - репродукции Васнецова.

От моей гостиницы до колонии, где находится Михаил Ходорковский, 10 минут пешком.

Или несколько остановок на маршрутке - единственном виде общественного транспорта.

Территория колонии со всех сторон обвешана плакатами: "Режимная зона. Фото- и видеосъёмка запрещена".

- Сейчас понаедут фотографы и операторы, - сплёвывает усатый прапорщик, стоящий на КПП. - Знаменитыми мы стали. Те конвоиры московские, что Ходорковского привезли, до сих пор у нас тут живут. И когда уедут - неизвестно. Подарили нам соседей.

"Таких интеллигентных и образованных людей, как Ходорковский, я, пожалуй, еще не видела"

Заведующая краснокаменским филиалом Читинской областной коллегии адвокатов Наталья Терехова на прошлой неделе в одночасье стала одним из самых знаменитых адвокатов страны - до сих пор Терехова остаётся единственным человеком с воли, которому удалось встретиться с Ходорковским в краснокаменской колонии. Особенно Тереховой льстит то, что заключенный сам в своем ходатайстве попросил, чтобы к нему пришла именно она. Правда, к своей славе адвокат Терехова ещё не привыкла. На разговор согласилась неохотно, фотографировать себя не разрешила.

- Наверное, другие заключенные ему меня порекомендовали, - сильно смущаясь, говорит Наталья Терехова. Мы сидим в её кабинете в переоборудованной под офис адвокатской коллегии двухкомнатной квартире. - Но я прекрасно понимаю, что дело тут не в том, что я такая замечательная, а просто Ходорковскому нужен человек, который бы помог ему сориентироваться в его правах в качестве осуждённого. Поэтому я бы не стала называть себя "адвокатом Ходорковского" или ещё какими-то титулами. Я просто делаю свою работу. И даже не могу сказать, будет ли Ходорковский сотрудничать со мной дальше.

Слышала, кстати, о том, что у его адвокатов сейчас какие-то проблемы - кого-то лишают статуса, иностранцев высылают из страны. Я этого не боюсь. Думаю, что если я не буду нарушать закон, то проблем у меня не будет.

Наталья Терехова встречалась с Михаилом Ходорковским дважды - в четверг они провели в следственной комнате колонии два часа, в пятницу - час.

На первой встрече Ходорковский был в джинсах и свитере, на второй - уже в синей тюремной робе с номером на нагрудном кармане (номера адвокат не запомнила).

Впечатление на неё заключённый произвел очень положительное.

- Я за 18 лет работы встречалась с разным контингентом заключённых, - говорит Терехова. - Так что шокировать меня сложно. Из карантина его уже выписали, живёт в общем бараке и ни на что не жалуется. Очень беспокоился насчёт того, чтобы не быть оторванным от мира - спрашивал меня, как ему организовать доставку газет и книг. Чем будет заниматься и будет ли работать, пока не знает. Не стоит перед ним пока вопрос работы. Что касается моего личного впечатления, то таких интеллигентных и образованных людей я, пожалуй, ещё не видела. Очень приятный собеседник. Я не была участником процесса и, может быть, не могу делать каких-то выводов относительно его личности, но он меня к себе очень расположил. Говорили ли мы с ним о политике? Нет.

Да и не могу сказать, что нахожусь с ним на одном уровне, чтобы на равных обсуждать какие-то политические темы.

Ходорковский хочет встретиться со священником

Настоятеля Спасского собора отца Сергия Таратухина я жду во дворе новенького храма (строительство закончено только два месяца назад). Храм стоит на сопке в самом центре города, рядом с мэрией, центральным рынком и районным судом.

Мы договорились встретиться после воскресной службы, но у отца Сергия поменялись планы - умер от рака (самая распространенная причина смертности в Краснокаменске) очередной шахтёр, священник его отпевает.

Отец Сергий окормляет колонию ЯГ 14/10 и в конце недели собирается навестить Михаила Ходорковского, тем более что тот, как передал священнику начальник колонии, сам при первой встрече с начальником спросил, есть ли в городе священник и бывает ли он в колонии.

- Я вообще не люблю туда ходить, - признался отец Сергий, когда мы встретились после отпевания. - Лязг замков, решетки эти, двери, вышки - неприятные ассоциации. Я же сам сидел четыре года. За антисоветскую агитацию. С семьдесят четвёртого по семьдесят восьмой год мы с Сергеем Адамычем Ковалевым в Пермской области зону топтали. Там я православие и принял. А за что посадили? В техникуме антикоммунистическую молодёжную организацию создал. У меня родители ссыльные, политические. Воспитали меня соответствующим образом. Коммунистов ненавижу. Бяки они. А Ходорковский мне очень симпатичен. У нас, если можно так выразиться, вообще много общего. Он тоже против системы идёт. Не боится никого, за свободу борется. Компанию создал прозрачную. Нам много о чём будет поговорить. Очень хорошо, что он сам про священника спросил. Если исповедоваться хочет, я исповедую. Вообще хорошо, что его именно сюда привезли. У нас в Сибири всё-таки к каторжанам особое отношение - мы же все из них происходим. Так что ему здесь хорошо будет.

Священник надевает кожаную куртку, и мы выходим на улицу. На улице очень сильный ветер.

- С рудников дует, - вздыхает отец Сергий. - От них люди болеют, умирают...

Спрашиваю, правда ли, что заключённых используют на рудниках.

- Нет, неправда, - говорит священник. - Вот город они строили, да. А сейчас без работы сидят. Сейчас вообще тяжело живётся. При коммунистах город был закрытым, его на картах не было, никого сюда не пускали, а снабжение было московским, никакого дефицита. Горячая вода круглый год. Инфраструктура вся. Люди в основном тоскуют по тем временам. И атеисты в большинстве. Тяжело мне с ними. Но за те 6 лет, что я здесь, много народу к Богу обратилось. В колонии даже молельную комнату открыли в клубе.

Там помолиться можно, свечку поставить.

Общество трезвости рассчитывает на помощь Ходорковского

 

Ещё в городе функционирует общество трезвости - Братство трезвения. Действует оно при поддержке церкви, руководит братством местный энтузиаст Юрий Стрекалов. В последнее время Стрекалов пытается распространить влияние братства и на колонию.

- Там же большинство сидит за бытовуху, а это в 90 процентах случаев - по пьяному делу, - объясняет Стрекалов. - Поэтому я хочу, чтобы люди на зоне бросили пить. Вот посмотрите, я из Америки антиалкогольные плакаты выписал. Повесим их в клубе. Сейчас агитирую заключённых, чтобы они давали обет трезвения. Пока, правда, только один человек решился его дать, но всё впереди, я уверен. Надеюсь, Ходорковский в этом деле мне помощником будет. Он ведь не пьёт, кажется?

Часто бывая в колонии, Стрекалов неплохо знает быт заключённых.

- Там главная проблема - безработица, - говорит борец за трезвость. - Раньше-то они работали - и на заводе железобетонных изделий, и на ремонтно-механическом, и в авторемонтных мастерских, а сейчас этих предприятий нет. Кому повезло, те в пошивочных цехах, кто-то на огороде. Колония выращивает картошку, капусту и свёклу.

А остальные - безработные, то есть на ларёк у них денег нет.

По словам Стрекалова, колонию ЯГ 14/10 нельзя отнести ни к "красным", ни к "чёрным" - в колонии есть и отряды, живущие по воровским законам, и - по установленному администрацией распорядку. В двухэтажных бараках размещается по два отряда, один - на первом этаже, другой - на втором.

- Сколько народу в одной камере? Я не считал, но если прикинуть - с одной стороны два ряда двухъярусных кроватей и с другой - два. Помещение - 15 метров на 40. 160 человек получается. Люди вообще сидят хорошие. Например, один дедушка там сидит за хулиганство - ему уже за семьдесят, не знаю, что он там учудил. Так он, когда поднимали "Курск", написал рацпредложение, как лучше корпус лодки захватывать. И отправил в Москву. Так ему потом от Клебанова благодарность прислали. Он, правда, обиделся - думал, "Оку" подарят, а ему только грамоту.

P.S.

Несмотря на то, что о приезде Ходорковского говорит весь город, главной темой местной газеты "Слава труду" остаётся месячник борьбы за безопасность движения на дорогах.

Газета стоит пять рублей и пользуется большой популярностью у местных жителей.

Олег Кашин, «Известия»

Последние статьи