В чем корни зла?

Лига-пресс, (21:58) 23 января 2006 г.

Любая профилактическая работа, особенно когда речь идет о преступности среди подростков, начинается с глубокого анализа сложившейся ситуации. Необходимо всесторонне исследовать проблему в целом, сделать определенные выводы и только тогда принимать соответствующие меры.
С целью получения такого рода данных фактических данных об особенностях криминогенной ситуации в Нижегородской области филиалом ВНИИ МВД России по Приволжскому федеральному округу (ПФО) совместно с ГУВД Нижегородской области в 2005 году было проведено социологическое исследование среди подростков в возрасте 14-17 лет.
Оно было организовано на основе анкетного опроса юношей и девушек, совершивших правонарушение, по широкому кругу проблем, связанных с подростковой преступностью. Опрос проводился индивидуально сотрудниками различных подразделений ПДН г. Н. Новгорода, с обеспечением его анонимности. Последним обеспечивалась максимальную откровенность опрашиваемых подростков.
Что же выяснилось в результате? Во-первых, то обстоятельство, что наибольшую долю среди совершаемых подростками преступлений (свыше 70%) составляют корыстные – кражи, грабежи, разбои. Во-вторых, можно отметить, что у 44% подростков, преступивших закон, семья испытывала нужду. Эта доля в точности соответствует удельному весу нижегородских семей, среднедушевой доход в которых меньше двукратного прожиточного минимума.
Более трети совершили преступления в пьяном виде. Достаточно высоко среди них развито и так называемое «стадное» чувство, поскольку почти две трети из числа опрошенных совершили преступление именно в составе группы.
Полученные фактические данные о состоянии преступности несовершеннолетних в Нижегородской области позволяют сделать ряд выводов и об особенностях криминологической характеристики самих преступлений. Увы, но структура подростковой преступности становится все более схожа со структурой взрослой преступности. С одной стороны продолжается рост удельного веса корыстных преступлений, таких как кража, грабеж, разбой, по сравнению с теми, что совершаются из-за подросткового легкомыслия или чрезмерного стремления к самоутверждению, эпатажа, например, хулиганство или угон автотранспорта.
Впрочем, есть и отличия. Так, при совершении преступлений, связанных с причинением вреда здоровью, подростки в настоящее время значительно чаще причиняют тяжкий вред, чем незначительный или средней тяжести. Характерно, что у взрослых преступников наблюдается обратное соотношение.
Еще одна особенность подростковой преступности - высокий удельный вес групповых правонарушений. К тому же сопоставление результатов последнего опроса с более ранними данными указывает на вполне определенную неприятную тенденцию – средняя продолжительность деятельности противоправных групп подростков возрастает. В середине 90-х годов, например, больше половины таких групп просуществовало менее месяца, а еще 27,% - не более трех месяцев. Свыше шести продержалось лишь 3,8% преступных групп. Ныне же таковые превысили половину от общего числа. Это говорит о том, что правоохранительные органы не всегда своевременно выявляют и пресекают факты противоправной деятельности несовершеннолетних и пятая часть подростков успевает совершить несколько преступлений.
Более того, примерно в четверти групп несовершеннолетних успевает за это время сложиться определенная структура, четко распределяются роли, появляются единоличные лидеры или несколько лидеров. Таким образом, рост численности группы и времени ее существования сопровождается и качественными изменениями, свидетельствующими о росте организованности подростковой преступности. А поскольку среди подростков, охваченных исследованием, удельный вес тех, кто в своей противоправной деятельности испытывал прямое влияние взрослых преступников, очень невелик (4%), то полученную цифру – 25%, следует считать оценкой интенсивности самопроизвольного перерастания противоправной группы несовершеннолетних в организованную преступную группу.
Таким образом, групповая преступность несовершеннолетних представляется гораздо более развитым и общественно опасным явлением, чем это следует из официальных сводок ОВД.
В результате опроса были установлены определенные изменения и в мотивах, толкающих подростков на преступления.
Ныне для современного подростка гораздо чаще, чем для его сверстника 20-30 лет назад, мотивом совершения преступления является корыстный, стремление получить конкретные материальные блага. Корыстные мотивы доминируют у примерно 70% подростков. В то же время значение специфических, присущих именно подросткам мотивов – подражание, желание поддержать авторитет, романтика - очень резко снизилось. Мотивационная структура подростковой преступности все более сближается с преступностью взрослой.
Любопытно, что они сами думают о том, что может послужить причиной совершения ими последующих правонарушений. Оказывается, при совершении повторных правонарушений корыстный мотив хоть и остается главенствующим, но его доля начинает значительно снижаться (от 70 до 45%). Зато существенно возрастает удельный вес мотивов, характерных для человека, прочно связавшего свою судьбу с криминальной карьерой. Например, совершения преступлений, связанных с укреплением авторитета, возрастает более чем втрое. Это означает, что среда общения подростка резко криминализируется и на первый план для него выходит преступная деятельность, в которой он собирается искать способ самоутверждения. Кроме того, отмечается существенное возрастание (более чем в 2,5 раза) удельного веса мотивов, связанных с озлоблением, завистью, желанием мстить. Получается, что в настоящее время подросток – правонарушитель, «побывав в руках» правоохранительных органов, не только не избавляется от установки на преступное поведение, но еще и укрепляет ее.
Еще один неприятный вывод гласит, что преступность несовершеннолетних молодеет. Первое преступление примерно каждый десятый из подростков совершает до достижения возраста привлечения к уголовной ответственности, каждый пятый – в возрасте 14 лет.
Причем большую часть преступлений - почти четыре пятых из общего числа - совершают подростки местные. Лишь каждый десятый – житель соседнего района, а случаи, когда преступление совершает житель другой области или приехавший в город из пригорода или из сельской местности, практически не встречаются.
Обобщая результаты опроса несовершеннолетних правонарушителей можно выделить две группы риска. В первую входят те, кто достаточно твердо порвал с официальным обществом, намерен и в будущем совершать правонарушения, связать свою жизнь с профессиональной преступностью. Их удельный вес составил примерно 5-7% от общего числа опрошенных. Они уже не боятся попасть в места лишения свободы, способны совершить в будущем преступление просто в силу привычки или из мести, считают виновным самого потерпевшего, убеждены, что главное – это достаток, пусть и добытый преступным путем, и не видит перспектив применению полученным в школе знаниям.
Вторую группу риска составляют те подростки, для которых совершение преступлений в будущем весьма вероятно. К их числу отнесли респондентов, которые не планирует в будущем создание семьи, считают, что в определенных обстоятельствах можно оправдать совершение преступления и допускают возможность его повторного совершения.
Удельный вес этой группы достаточно высок и к ней можно отнести примерно каждого пятого из числа опрошенных. Типичная черта, характеризующая личность несовершеннолетнего правонарушителя, это их отношение к преступлениям вообще. Так, например, только 8% подростков безусловно осудили совершение убийств и причинение тяжкого вреда здоровью, лишь 6% - осудили изнасилования и никто - совершение краж, грабежей и разбоев.
Мы часто слышим возгласы псевдогуманистов, призывающих МВД к бережному отношению к несовершеннолетним преступникам. Одно из основных оправданий, которое обычно приводятся в таких случаях, это ссылка на то, что дети не ведают, что творят и подчас совершенно не знают, что нарушают закон. А вот и нет. Опрос выявил совершенно иную картину. Оказывается, абсолютное большинство -77%, признает свою вину. Это свидетельствует как раз о том, что современный подросток готов нести индивидуальную ответственность. Только 2% опрошенных возложили вину на коллектив, сослались на факт вовлечения, объяснили свои действия желанием не отстать от товарищей. Впрочем, когда речь идет об изнасиловании, причинении тяжкого вреда здоровью, хулиганстве или применении насилия против представителя власти, то тут большинство считают себя спровоцированными на такие поступки окружающими, а себя оценивают как действовавших правомерно.
И еще один факт. Если быть кратким – нарушители закона пьют. Доля тех, кто не употреблял спиртные напитки, очень невелика – 19%, зато более половины (54%) уже употребляют алкоголь, а еще примерно каждый четвертый, и «не редко».
Потребление наркотиков среди опрошенных встречается реже, но тоже достаточно велика сама по себе. Употреблял их, хотя бы редко, каждый седьмой.
А вот расхожая фраза о том, что молодежь, в первую очередь, «сходят с ума от безделья», не совсем верна. Во всяком случае подавляющее большинство опрошенных (92%), на момент совершения преступления имели постоянное занятие – учебу или работу. Хотя хорошо учился в школе только каждый шестой из юных преступников. Каждый четвертый - откровенно плохо, остальные оценили свои успехи как посредственные. Учитывая же, что общий уровень знаний у подростков сейчас крайне низок, нынешняя посредственная оценка 10-15 лет назад получило бы однозначную двойку.
Что же касается наличии у подростка – правонарушителя определенных жизненных планов, то они ничем не отличаются от своих законопослушных сверстников. Это касается как работы, так и личной жизни.
А вот что касается досуга, то тут отличия имеются. Все опрошенные подростки отметили, что по месту их жительства создана определенная сеть учреждений, позволяющая с пользой провести свободное время - спортивные секции, технические кружки, кружки художественной самодеятельности и другие. Однако две трети опрошенных эти учреждения не посещали и из них: абсолютное большинство именно потому, что не увлекаются этими занятиями.
Отвечая на вопрос - какие качества они более всего ценят в своих друзьях - на первое место относительное большинство опрошенных (40%) поставили преданность. Затем следует сила (ее назвал каждый четвертый), которая уравновешена добротой (чуть меньшее количество ответов) и щедрость (отмечена каждым пятым), дополненная умом (17%). Любопытно, что при опросе не была выявлена излишняя агрессивность подростков – правонарушителей по сравнению со сверстниками. На вопрос, как часто приходилось участвовать в разрешении конфликтов с позиции силы, больше половины ответили, что не делали этого никогда, и еще 9% делали это два – три раза в год.
Таким образом, обобщая все вышеуказанные результаты, мы не можем сказать, что каких - то специфических свойств характера у опрошенных, которые существенно отличали бы их от законопослушных сверстников, выявлено не было. Единственное значительное отличие в уровне потребления алкоголя и наркотиков может рассматриваться лишь как сопутствующий фактор.
Вывод напрашивается сам собой. Надо искать внешние по отношению к подростку, объективные криминогенные факторы, не зависящих от его воли и сознания. На их выявление и была направлена существенная доля вопросов анкеты Анализируя результаты ответов, можно было сделать целый ряд далеко идущих выводов, особенно при сравнении с ответами, полученными в результате еще одного анкетирования, которое проводилось все теми же сотрудниками филиала ВНИИ МВД по ПФО среди законопослушных сверстников.
И первый из них связан с проблемами образования и трудоустройства. Казалось бы, раз 92% несовершеннолетних преступников заняты учебой или работой, то вопросов здесь быть не может. Но, судя по характеру ответов, ни то, ни другое не воспринималось ими.
Прежде всего, 7% от общего числа опрошенных подростков и все из числа тех, кто не учился, ответили, что не видят в будущем перспектив применения знаний. К этой группе, очевидно, примыкают и те 14% опрошенных, которые к учебе относились безразлично, как к делу, навязанному им взрослыми и чуждому их реальным интересам. Еще 6% опрошенных не получили вовремя помощи в овладении знаниями, попали в положение отстающих и… предпочли самоутверждаться на другой стезе. Мнение о своих педагогах у опрошенных подростков также достаточно низкое. Почти половина отметили несправедливость своих учителей, каждый десятый подчеркнул их грубость и невнимание к детям, а еще 6% считают, что среди педагогов встречаются лица, принципиально не пригодные к работе с детьми. Интересно, что такой состав преподавателей больше половины опрошенных полагают нормой.
Среди работавших подростков все выразили недовольство крайне низким размером заработной платы и чрезмерными физическими нагрузками. Ясно, что им удавалось устроиться на самую тяжелую, не престижную и мало оплачиваемую работу. Все это усугубляется еще и тревогой, страхом перед будущим. Так, на вопрос анкеты, «что их тревожит?» значительное число подростков (45%) отметили проблему трудоустройства. У них есть все основания так считать, ибо, согласно полученным в ходе опроса данным, примерно треть из тех, кто искал работу, всюду получили отказ. Кроме того, четверть опрошенных называет более общую причину своих тревожных ожиданий – экономическая нестабильность в России.
Однако мы бы порекомендовали родителям несовершеннолетних не спешить со скороспелыми заявлениями по поводу того, что во всем виновато нынешняя тяжелая жизнь и школа, а сами они, дескать, ни при чем. Вторая группа объективных криминогенных факторов как раз связана с проблемами семейной жизни. У значительной части опрошенных подростков –почти треть - обстановка в семье оценивается как неблагоприятная, в 39% семей постоянным явлением стали пьянство, скандалы, драки, у каждого пятого несовершеннолетнего правонарушителя преобладающим чувством по отношению к родителям является страх или равнодушие. В семьях полного состава проживают только 40% (!).
В то же время у их законопослушных сверстников жизнь в семье гораздо реже сопровождается конфликтами с родителями (13,2%), а число семей, где отношения между родителями и детьми фактически разорваны, очень невелико, менее одного процента. В семьях полного состава проживает примерно 70% от общей массы подростков.
И именно от своих родителей или старших братьев (сестер) зачастую получают подростки-правонарушители примеры антиобщественного образа жизни или прямо противоправного поведения. У каждого четвертого из опрошенных в семье имеются судимые, а, по крайней мере, один из родителей не работает, причем в большинстве случаев по причинам малоуважительным – пьянство и нежелание трудиться.
Да и сами опрошенные в подавляющем большинстве полагают, что решающую роль в предотвращении совершения ими преступления могло бы сыграть именно повышение качества их семейной жизни. Три четверти считают необходимым усиление контроля родителей над их поведением, а еще 23% - создание благоприятной обстановки в семье. И только 6% сочли, что в предотвращении преступления могли бы сыграть положительную роль представители органов образования или наставники по месту работы. Это отражает тот факт, что в современной жизни воспитательная роль этих учреждений резко снизилась. Словом, роль родителей в надлежащем воспитании своих детей не просто велика. На современном этапе она еще более выросла.
Кстати, анализ ответов показывает, что доля подростков, прямо вовлеченных в преступную деятельность взрослыми-рецидивистами, не превышает 7-9%. Еще 15% вовлекаются более опытными сверстниками, которых тоже можно назвать рецидивистами, так как они уже имеют за плечами преступление. То есть в совокупности, криминалитет виноват лишь в четверти всех случаев. А в остальных? Ответ на этот вопрос мы уже дали выше.

Валерий ЕЛМАНОВ

Последние статьи