Лондон как продолжение

Получается, что вся мощь западной цивилизации и примкнувших к ее ценностям союзников не в силах одолеть одного, спрятавшегося где-то в пещерах Афганистана ужасного Бен-Ладена, который всем этим террором и заправляет. Что-то здесь не так. И возникает потребность посмотреть на эту ситуацию под иным углом зрения.  Первое, что бросается в глаза – общая неготовность государств, подвергшихся террористическим атакам, к такого рода воздействию.

Проявляется эта неготовность в хаотичности первой, ближайшей по времени, реакции властей на теракт – когда еще не понятно, что именно происходит, и когда координирующая, управленческая функция властей наиболее остро востребована пострадавшим населением. Это очень наглядно проявилось и 11 сентября в Нью-Йорке, и при захвате школы в Беслане, и сейчас, в Лондоне, когда власти несколько часов не могли хотя бы просто верно обозначить происходящее, пытаясь свести все то ли к аварийному отключению электроэнергии в метро, то ли к столкновению поездов и называя происходящее “инцидентом” и “происшествием”.

Другим проявлением неготовности является апостериорность реакции на произошедшее. 11 сентября 2001 г. в США для совершения теракта были использованы самолеты – теперь весь мир занят защитой именно от повторения этого сценария. Усиленно защищают от захвата именно самолеты. Корабли пока не взрывали – вот их и не защищают. Странный террорист пытался пронести взрывчатку на борт самолета, спрятав её в каблуке своего ботинка – и вот теперь полмира проходит предполетный контроль в босоногом состоянии.  А что было бы, если какому-нибудь террористу пришла в голову идея взрывчатку, например, проглотить? Легко спрогнозировать, что после такого варианта авиапассажиров по всему миру заставляли бы перед полетом принимать слабительное или проходить через рентгеновский аппарат. Террористы в Беслане захватили школу – теперь усиленно охраняют именно школы. А если бы захватили баню или налоговую инспекцию? Наверное, потом стали бы усиленно охранять именно эти учреждения.

Психологически, такая апостериорность вполне объяснима. Но, к сожалению, проблему террора такая запоздалая реакция не решает. Современный сложный мир слишком уязвим, и усиленной защитой его отдельных составляющих проблему террора не решить.

Поневоле приходится делать вывод, что имеет место явление несколько иного порядка, чем все то, с чем цивилизованный мир сталкивался ранее.

Именно по этой причине – по причине принципиальной новизны явления, -  адекватной ответной реакции еще не выработалось. Поэтому то и применяются те методы борьбы, которые есть в арсенале предыдущего опыта – методы межгосударственных военных конфликтов, методы борьбы с уголовной преступностью, методы противоборства спецслужб и начальные навыки борьбы с “местным” или “локальным” терроризмом.  Пусть они неэффективны, недостаточны, но ведь других – просто нет.

Другие, эффективные для борьбы именно с проявлением “международного терроризма”, методы могут быть выработаны только из опыта самой антитеррористической деятельности, методом проб и ошибок. Это, когда очередной теракт – очередные мероприятия, потом – анализ произошедшего, коррекция антитеррористической деятельности, далее – опять теракт, применение наработанных на основе предыдущего методов борьбы, анализ результатов, опять коррекция и т. д.  Словом, прогноз очень неутешительный, но чудес, к сожалению, не бывает, и адекватные реакции нарабатываются только методом проб и ошибок. По другому наша психика работать не умеет.

Примерно этот процесс наработки опыта мы сейчас можем наглядно видеть. Я имею в виду склонность ряда западных аналитиков расценивать теракты в России, как следствие  ее “неправильной” политики на Кавказе, и, следовательно, чисто внутреннюю проблемы России. В то время, как теракты в Нью-Йорке или в Мадриде – настоящий “международный” терроризм. В общем, то, что сейчас стало принято называть “политикой двойных стандартов”. Такая оценка аналитиками терактов в России естественно вытекает из стратегии антитеррористической деятельности западных стран.

Смысл ее можно свести к двум основным положениям. Первое – стремление перевести острие террористической деятельности на территорию других, “незападных” стран. Отсюда и война в Афганистане и поддержка, в разных формах, напряженности на постсоветском пространстве и пр.  Второе – умиротворение своих “местных” террористически настроенных граждан (причем, вовсе не обязательно мусульман).

В принципе, если абстрагироваться от морально-этической составляющей данной стратегии, то вполне можно говорить об ее исторической эффективности. В свое время те же западные демократии этим же методом сумели переориентировать агрессивность немецкого фашизма с западного на восточное, российское направление – знаменитый “Мюнхенский сговор”. Да и США ведут военные конфликты принципиально на чужой территории. Можно сюда прибавить и многолетнюю “консервацию” арабо-израильского конфликта и многое другое. Так что такой метод борьбы с агрессивностью международного терроризма, как перенесение его проявлений на чужую территорию, вполне мог бы оказаться адекватным этой новой исторической угрозе. По крайней мере – для Запада.

Но последние события в Лондоне как раз очень наглядно демонстрируют неадекватность указанного выше западного подхода к борьбе с терроризмом. Удар был нанесен именно по самому гуманному по отношению к терроризму городу Европы. Таким образом, практически опровергая теоретическую модель стратегии перенесения активной террористической деятельности на территорию “незападных” стран и умиротворения “своих” потенциальных террористов - метод проб и ошибок в действии. Теперь Западу придется искать иную антитеррористическую стратегию. Впрочем, придется это делать только в том случае, если опыт теракта в Лондоне будет соответствующим образом осмыслен. Я не стал бы на это рассчитывать. В больших историко-политических процессах устоявшиеся убеждения очень трудно уступают место чему-либо другому. Часто – вместе с людьми, их олицетворяющими.

Представляется более вероятным, что будут предприняты очередные стандартные апостериорные меры – увеличат финансирование спецслужб, будут применять больше средств технического контроля и т. п. После чего постепенно последует спад интереса к “террористической” проблематике – до очередного теракта. Далее – по кругу. К сожалению, исторический опыт набирается медленно и болезненно.

Теперь можно попытаться взглянуть и на само явление “международного терроризма”. Чем же это явление принципиально отличается от всех процессов, происходивших в истории? Отличается настолько, что для противодействия ему нет даже адекватных теоретических моделей?

Основной чертой нового миропорядка можно назвать процесс глобализации. Причем, глобализация экономики в этом процессе – далеко не самое главное. Более важным является информационно-идеологическая глобализация, приводящая к тому, что люди в разных концах земного шара, с разными историческими и культурными традициями, начинают придерживаться примерно одинаковых мировоззренческих ценностей. Можно спорить, хорошо это или плохо. Но факт в том, что этот процесс имеет место, независимо от нашего о нем мнения.

Символом данного процесса идеологической глобализации являются “США”, “Запад”, “демократия”. Это именно те символы, олицетворения которых и атакует “международный терроризм”. Вот и получается, что “международный терроризм” - это неизбежное следствие процесса глобализации. Явление, без процесса глобализации не существующее и ему идеологически и физически противодействующее. Исламский фактор здесь не является решающим. Просто последователи ислама сейчас наиболее социально активны, причем активность эта носит, во многом, протестный характер. А при наличии такой социальной базы и таких настроений появление деятельных экстремистских организаций происходит практически естественным путем и требует лишь небольшой организационно-финансовой и структурной поддержки.

Рассмотрение в подобном ключе проблемы международного терроризма позволяют понять и причину неэффективности западной стратегии противодействия. Попытки перенесения острия террористической активности с территории Запада в “незападные” страны и умиротворение собственных экстремистов именно потому и не могут быть эффективны, что только сам Запад является носителем атакуемой международным терроризмом идеологии. В “незападных” же странах – свои проблемы и свой терроризм.

Ответственные политики на Западе явно встревожены очевидной и демонстративной антизападной направленностью террористической активности. Проблема в том, что широко рекламируемое расширение Евросоюза и прочие аспекты европейской глобализации не принесли основной массе населения ожидаемой пользы. Манна с небес не посыпалась. Скорее наоборот. Очевидная нарастающая исламизация Европы, политический инфантилизм все более значительных масс коренного населения с одной стороны и рост радикальных настроений – с другой. Все это показывает, что Европа начинает сталкиваться с серьезными проблемами. Провал с принятием Европейской конституции, нарастание разногласий между странами – лишь проявления существующего подспудно недовольства. И на этом пессимистическом фоне еще и действительно ужасные, бьющие по самому больному месту, теракты! 

Конечно, сами по себе западные демократии – очень устойчивые образования, проделавшие большой исторический путь становления. Невозможно себе представить, чтобы они могли быть разрушены несколькими террористическими атаками. Но наблюдаемые тенденции в целом неутешительны и похоже, что процесс глобализации будет проходить не так гладко и оптимистично, как многим хотелось бы.

Александр ГУБИНСКИЙ.