Нижегородские умельцы переплюнули Левшу

В нижегородском Павлове, что стоит на Оке, новое удивление: в день города очередь выстроилась, чтобы взглянуть в окуляр «мелкоскопа» на диво, сотворенное местным умельцем Павлом Куликовым.

А это диво и под «мелкоскопом» не сразу отыщешь. Вот что-то блеснуло и исчезло: куда же ты? И только когда затаишь дыхание и перестанешь суетиться, это чудо и открывается на огромном, будто рафинированном косом срезе спички, покажется... кованая роза. Вот и листочки заметны, и даже шипы... По высоте она в одно деление линейки, а по диаметру – чуть толще человеческого волоса.

Дива Павла Куликова хорошо известны не только в его родном городе. Приезжие туристы в местном краеведческом музее могут увидеть его замочек в игольном ушке, да еще и с надписью на боку «Павлово». Через увеличительное стекло эта капелька золотистого металла амбарным замком кажется. Рядом - механическая блоха, которая сама себе подковы кует. Еще ножичек можно разглядеть, который уместился на спичечной головке крошечной блесткой. А вот и роза...

Кованая роза для павловских мастеров – символ мастерства. Ею они обучение молодых заканчивают. Выковал розу – готов к делу. Решил Павел Куликов таким вот образом своих друзей порадовать. Ковал он свою розу всего неделю, а готовился долго. Сначала он ее в воображении не раз проковал, чтобы потом молоточком наверняка стучать. Когда пишут о Павле Куликове в газетах, то непременно с тульским Левшой сравнивают. Сам он этого не любит. Кузнецы про него говорят: «Он коренной, павловский, а мы о туляках с давних пор неохотно слушаем».

Туле повезло в одном – жил у них писатель Лесков, который Левшу прославил. Но ведь эка невидаль - блоху подковать. Говорят, когда Левша к ногам блохи подковки ладил, посадил ее на цепочку, а ту цепочку замочком сомкнул да «музычку» в механизме завел, чтобы блоха успокоилась и ножками не сучила. Так вот, замочек и цепочка для блохи - работа павловских мастеров.

Живи писатель Лесков в Павлове, так разве бы прошел он мимо мастерового Михаила Хворова? О нем даже начинающий юрист, занимавшийся экономикой, Владимир Ульянов писал: мол, появились «виртуозы... редкостные единицы, возбуждающие изумление исследователей и, как пример, Хворов: «знаменитый павловский замочник сделал замки по 24 штуки на золотник, отдельные части таких замков доходили величины булавочной головки».

Трудно сказать, с какой булавочной головкой сравнивал исследователь капитализма отдельные части миниатюрных изделий. Золотник – это 4,3 грамма. Замочек Хворова состоял из 21 (!) мельчайшей детали, и вряд ли бы какая булавка могла служить примером для сравнения. А Павел Куликов мастера Хворова превзошел - и теперь его замочки в московском Политехническом музее рядом лежат. Но был бы плох мастер, если бы на полдороге остановился. Азарт в павловских мастерах с рождения присутствует.
Сам Павел в подробностях о своей работе не рассказывает, но уловить можно, что действительно она тяжелая. Может быть, когда-нибудь и приоткроет тайну, а пока мы воспользуемся строчками знаменитого в 70-х годах прошлого столетия микротехника Николая Сядристого: «Дыхание делается малозаметным и неглубоким, слух как бы выключается. Сначала повышается, а потом понижается пульс – он становится медленным и слабым. При кажущемся покое одни центры коры головного мозга находятся в состоянии предельного возбуждения, другие – заторможены. Тело особенно нуждается в хорошем снабжении кислородом. Но - увы! Замедленное дыхание не может справиться с этой задачей. В организме наступает кислородное голодание».

Павлу Куликову все это хорошо знакомо. Однажды он забыл о дыхании. Упал у стола. «Скорая» увезла его на две недели в больницу.

Стоит ли мастеру ради дива ярмарочного рисковать жизнью? Может, бросить все, взять в руки инструмент посолиднее, да наковаленку побольше? Не стоит спрашивать Павла Куликова, ради чего он делает всю эту «мелкотню». Начнет рассказывать о традициях, об азарте, еще о чем-то... Но это все не то. Есть в труде мастера какая-то иная философия, которую он чувствует, а в слова не облек.

А вот что говорит на этот счет постигший мудрость старый мастер Николай Сядристый: «Я считаю, что Бог сидит в малом. Вот длительность жизни, все заболевания – в малом. Природа упряталась в малое. Чтобы туда человек не залез, не начал дергать рычаги, выключать, мутировать себя, других, остальных. Все в малом.

... Во Франции на мою выставку пришел Баладюр - и с ним тридцать масонов, он и говорит: «До вашей выставки я думал, что величие нации в великих стройках, а на самом деле оно кроется в малых произведениях».

Может быть, именно этих глубин и достигли павловские мастера. А мы все их философию за диво рукотворное принимаем. Не тайна ли это старых мастеров приоткрылась нам?

                                                                    Вячеслав ФЕДОРОВ