Герой, святой или...?

12 июня исполняется 790 лет со дня рождения одной из наиболее противоречивых фигур нашей отечественной истории — Великого Владимирского князя Александра Ярославича, по прозвищу Невский, канонизированного Русской православной церковью.

С одной стороны нельзя отрицать величие его побед, когда именно он сумел остановить вначале шведов, получив за это свое прозвище, а спустя два года и немецких рыцарей, тем самым надолго обезопасив западные рубежи своего княжества.

Казалось бы, пускай не святой, ибо не исполнял заветы Христа и когда били по правой щеке, не подставлял левую, а наотмашь, со всей молодецкой удалью, бил в поганое вражеское рыло, но безусловный герой. Опять же и от помощи римского папы с негодованием отказался, то есть веру сохранил.
Да и как политик — вне всяких похвал. Ведь благодаря именно его личным связям хан Берке не послал на Русь карательную экспедицию, после того, как были перебиты все золотоордынские баскаки, стоящие в русских городах.

Однако это только на первый взгляд. А если разобраться, то тут не все так просто. Получив, как старейший князь, в Коракоруме из рук вдовы Гуюка ханши Огуль-Гамиш главный ярлык на Великое Киевское княжение, Александр остался им чрезвычайно недоволен. Дело в том, что во всей бывшей столице не осталось и двух сотен целых домов — кем править-то? Куда как лучше было бы остаться во владениях своего отца Ярослава Всеволодовича, то есть на Владимирском княжении. Однако на право правления им получил ярлык его родной брат Андрей. И что делать Александру?

Вполне логичный ответ звучал бы так: «Жить и, если понадобится, помогать во всем брату». Но так рассуждает нормальный порядочный человек, а не политик, для которого нет ни братьев, ни сыновей, ни отцов, а есть только соперники и конкуренты в борьбе за власть, которых нужно подсидеть и свалить, и чем раньше это сделать, тем лучше, чтоб они не успели закрепиться. Средства при этом не выбираются, а используются из числа тех, что под рукой. Словом, что попадется.

Продавать брата жестокому и беспощадному врагу, а Орда была именно таким врагом, последнее дело. Но это опять-таки для нормального человека, то есть для нас с вами, а для политика и оно является вполне приемлемым и даже нормальным средством, причем далеко не самым худшим, и если нет под рукой иных, то отчего бы не воспользоваться этим.

И Александр своего брата продал, выдав все его тайные планы по оказанию совместного с Даниилом Галицким и Миндовгом литовским организованного сопротивления поганым кочевникам. Насколько оно было бы успешным — другой вопрос. Возможно, что оно все равно бы провалилось и в результате кроме новой горы трупов ничего хорошего бы не вышло. Но оправдывать только этим поведение Александра нельзя.

Например, знаете ли вы, что в годы Второй Мировой войны после удачного покушения в Чехословакии на жизнь Гейдриха погибли сотни и сотни ни в чем не повинных людей? Но если бы кто то, пытаясь предотвратить эти смерти, пошел и заранее донес в гестапо о готовящемся убийстве, спасая даже не себя, а тех невинных страдальцев, как бы вы назвали этого человека? Правильно, предателем.

А ведь там ситуация много хуже — заранее понятно, что будут массовые расстрелы, заранее понятно, что вместо Гейдриха пришлют другого человека и тем все закончится. То есть шансов на успех даже в случае стопроцентного успеха, прошу прощения за невольный каламбур, изначально ноль. Здесь же могло произойти все, что угодно — у Берке к тому времени было слишком много собственных проблем, тем более, что он враждовал со своими двоюродными братьями, так что неизвестно как бы оно случилось.

Но Александру плевать на Берке, на Андрея, да и на эти трупы, хотя, конечно же, командовать лучше живыми, чем покойниками. Не наплевать ему только на одно — на власть. Думаете, случайно после столь звонких побед Великий Новгород указывал ему, образно говоря, на дверь. Отнюдь. Непомерное честолюбие, доставшееся ему по наследству от Ярослава Всеволодовича — самого жестокого и злобного из сыновей Всеволода Большое Гнездо, все время выпирало из Александра наружу, да так явственно, что горожане не хотели с этим мириться.

Кстати, малоизвестный кому факт, старательно замалчиваемый теми из историков, что любят лишь победителей — на Чудском озере Александр был не один. Вместе с ним сражался и его брат Андрей. Да, да, тот самый, которого Невский впоследствии предаст. То есть он предал не только такого же, как он сам христианина, причем язычникам-иноверцам, предал не только русича вонючим степнякам, предал не только родного брата чужим людям, но и боевого соратника бывшим врагам.

Хотя нет, прошу прощения, тут я немного ошибся. Как раз Александру татары были не враги, а союзники в его борьбе за власть. К тому же саблю в их крови он за всю свою жизнь так ни разу и не окровавил, равно как и его батюшка Ярослав. Знаете, чем он занимался с сыном Сашей, когда Русь уже захлебывалась в крови, когда дымились руины Рязани, когда все горело и смердело от трупов? Он готовился к свадебке. Да, да, славной веселой свадебке, чтоб оженить юного сына на дочке Полоцкого князя Брячиславе.

Впрочем, дело молодое, и красноречиво характеризует оно в первую очередь даже не самого Александра — тут уж отцова воля, никуда не денешься, а его отца, не давшего в помощь брату Юрию ни одного ратника, ну хотя бы из приличия. Правда, и в спину брату Ярослав не бил, хотя скорее всего просто не видел в том необходимости — сами татары сделают это за него.

Александр же ударил. Пусть вновь не сам, руками татар, но ударил. Не поленившись, он лично съездил в Орду, получил там ярлык на Владимирское княжение, и вернулся на Русь, но предвидя нрав брата, не один, а с татарской ратью. И вновь заполыхали русские города, вновь полилась ручьем кровь. Только не за свободу страны, а во имя великого княжения Александра Ярославича.

К тому же Александр-то как раз власть татаро-монголов устраивала. Да, да, как это ни печально, но она ему подходила и вот почему. В киевской Руси власть князя напоминала президентскую — пускай твои сыновья тоже будут править после тебя, к примеру, в Смоленской земле, но если ты ведешь себя плохо, самоуправствуешь, плюешь на народ, чересчур жесток, то такому правителю в одночасье, образно говоря, выставить импичмент. А учитывая отсутствие юстиции в ее нынешнем страшненько-поганеньком бюрократическом виде, для средневекового импичмента не надо было формальностей — собрались, голоснули по справедливости, а там за шкирку и пшел вон из города. И таких случаев не счесть. Были они не только в Великом Новгороде, но и в Киеве, в Рязани, в Галиче и т. д.

Зато теперь сами монголы стремились, чтобы власть князя над народом была неограниченной — иначе ему тяжело будет собирать дань. Опять же если провести аналог с Отечественной войной, то это был русский или украинский староста, поставленный немцами и подпираемый немецкими же шмайсерами. Для прочности. Иначе его народ попросту пошлет и он для господ-победителей не сможет собрать налог или что там еще требуется. Но зато реальная власть. Поди не послушайся, когда там автоматчики наготове. Вот Александр и был таким немецким старостой.

И если раньше Новгородцы могли его попросту выгнать взашей, когда он начинал творить, что хочет, а не то, что по закону, то теперь Александр, как стыдливо вскользь, но указали честные царские историки, «понял, что покорность завоевателю может доставить такие выгоды князьям, каких они не имели прежде».

Кстати, после Батыя на Руси, в том числе и во Владимирской, было еще достаточно городов, не разрушенных татарами. После Неврюевой рати, приведенной Александром, таковых осталось значительно меньше и если брать в целом, то неизвестно кто причинил больше зла русской земле — Батый в своем коротком, за одну зиму, набеге, или Неврюй, ведомый Александром.

А уж как воспользоваться подаренной монголами неограниченной властью, Александр знал. Более того, он так и пользовался. На всю катушку. И плевать ему на Русскую правду, на законы дедов и прадедов — впервые на Руси по повелению великого князя недовольным резали носы, выкалывали глаза и прочее. Даже сыновья Александра и те были недовольны жестокостью отца, почему Василий и ушел в знак протеста из Новгорода во Псков — не хотел видеть творимые родным батюшкой бесчинства.

Потому, наверное, Берке и не послал войска покарать Русь за вырезанных баскаков. А зачем немецким автоматчикам собирать дань самим? Пусть лучше этим и впрямь займется поставленный властями третьего рейха староста. Так даже лучше. Вроде бы из верных — на все готов, только чтоб на старостве оставили.

Более того, глядя на отца, набирались ума-разума в самом поганом смысле этого слова, и его сыновья, ведь дурной пример заразителен. Оказывается, можно и брат на брата если власть на кону. Ура! Особенно много нахватались Андрей и Дмитрий, которые постарше. Василий, как я уже говорил, оказался порядочным, бывает, что яблочко от яблоньки и далеко падает, а меньшой, Даниил, был еще в грудничках. И что потом вытворяли на Руси Дмитрий с Андреем в грызне за власть, сколько раз по примеру отца они приводили на Русь татар — уму непостижимо.

Кстати, хоть сам грудничок-то и был тихим, зато детишки его, глядя, что отчубучивают родные дядья, тоже не стеснялись в средствах и даже превзошли дядюшек в иудстве, лихо закладывая двоюродных дядюшек и братьев, не брезгуя при этом и откровенной клеветой. А как же иначе? Иначе не видать бы ярлыка на великое княжение ни Юрию Даниловичу, ни его брату Ивану Калите. Никогда. Прав-то на него они вообще не имели, коль их отец на великом княжении не побывал.

Как видите, все шло по нарастающей. Если Ярослав просто не помог брату, то его сын Александр повел на брата татар, а уж его дети и внуки водили их не по разу, а столько, сколько нужно. Вот они — яблочки-паданцы, что гниют поблизости от самой яблони. Какое ни возьми — сплошь червивые, да с гнильцой.

Так герой Александр Невский или как? Не знаю. С высоты восьми веков легко судить, а если оказаться там, в самой гуще? Могу сказать только одно — даже при наличии любой власти я не сумел бы отдать команду, как Александр Ярославич, на то, чтоб резали носы, выкалывали глаза и так далее. Врагу — дело иное. Война есть война. А вот своим, пускай и несогласным… Не по нутру мне это. Наверное, потому что я не политик. К тому же если ты сильнее их, коль можешь позволить такое, то зачем эдакая устрашающая жестокость?

Впрочем, переживать ни к чему и даже если он и не герой, то одно официальное звание у него остается — святой. Наша церковь расстаралась. Вот только изображать его на иконе надо как раз с этими выколотыми глазами на ладони. А на другой — отрезанные носы демонстрировать. Для устрашения. Вот, мол, что с теми будет, кто в мою святость не поверит. А теперь только попробуйте мне не помолиться!

Хотя у меня рука все равно до лба не дотянется.

Валерий ЕЛМАНОВ.