Брестская крепость

Вятский край, (15:57) 10 января 2005 г.

Брестская крепость
"Когда говорят о мужестве, вспоминают Брест, когда говорят об испытаниях, вспоминают Брест, когда говорят о жизнях, отданных за нашу землю, вспоминают Брест". / Константин СИМОНОВ

Это о Брестской крепости, память о мужестве защитников которой хранят опаленные огнем камни, иссеченные пулями стены, впитавшая кровь земля. Люди, которые приходят сюда, в Мемориальный комплекс "Брестская крепость-герой", слышат, как каждые пять минут голос Левитана сообщает о вероломном нападении немецко-фашистских захватчиков на Советский Союз. И нарастает над землей гул вражеских самолетов, но, перекрывая его, звучит "Священная война", песня первых дней войны, начала испытаний.
Издалека эта звезда кажется черной. Будто сильным взрывом врезанная в железобетонный блок, она как увертюра к скульптурной поэме о мужестве защитников крепости и многое объясняет из того, что происходило здесь в первые дни Великой Отечественной. И более мощные, почти в два метра толщиной, стены рушились, плавился кирпич, разрывалось железо - такова была сила огня и боевая мощь врага, подступившего к самым рубежам Советского Союза.
Этот огненный шквал страшил и самих завоевателей. С немецкой педантичностью, буквально по минутам восстанавливая первые минуты войны, не может сдержать эмоций Р. Гшепф, бывший пастор, описывавший свой путь с 45-й пехотной дивизией, принимавшей участие в штурме Брестской крепости: "Ровно в 3.15 ураган пронесся над нашими головами с такой силой, какую мы ни разу не испытывали ни до этого, ни во всем последующем ходе войны. Этот гигантский концентрированный огневой вал буквально привел в содрогание землю. Над Цитаделью, как грибы, вырастали густые черные фонтаны земли и дыма".
А командир 28-го стрелкового корпуса генерал-майор В.С. Попов докладывал командующему 4-й армии генерал-майору А.А. Коробкову: "Гарнизон крепости был артиллерийским огнем и пожаром расчленен на отдельные группы людей, одна часть которых искала укрытия от обстрела, другая - сквозь пламя пожаров и беспрерывные взрывы снарядов стремилась к выходам из крепости..."
В районе Бреста к исходу 21 июня 1941 года немецкое командование сосредоточило ударную группировку правого крыла армий "Центр" в составе 4-й полевой армии и 2-й танковой группы (19 пехотных, 5 танковых, 3 моторизованные, 1 кавалерийская, 2 охранные дивизии, 1 мотобригада). Для штурма Брестской крепости гитлеровцы сосредоточили 45-ю и частично 31-ю пехотные дивизии 12-го армейского корпуса, полк тяжелых минометов особого назначения, два дивизиона мортир особой мощности, 9 гаубиц калибром 210 мм и 2 артиллерийские установки "Карл". Их 600-миллиметровые орудия стреляли бетонобойными снарядами весом 2200 кг на дистанцию 4,5 км и фугасами весом 1700 кг - на 6,7 км.
А в Брестской крепости размещались части 6-й Орловской Краснознаменной и 42-й стрелковых дивизий, 33-й отдельный инженерный полк, 2 роты 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД, подразделения 17-го Краснознаменного пограничного отряда, курсы шоферов Белорусского пограничного округа, часть военнослужащих сборов приписного состава, Брестский военный госпиталь. И только один стрелковый батальон, усиленный артдивизионом, в случае войны должен был оборонять крепость, остальные по плану боевой готовности надлежало вывести на рубежи боевого развертывания южнее, севернее и восточнее Бреста.
И вообще 22 июня штаб 4-й армии намечал провести опытно-показные учения на тему "Преодоление второй полосы укрепленного района", из частей крепостного гарнизона в них должны были принимать участие стрелковый батальон и полковая школа 84-го стрелкового полка и один дивизион 131-го артиллерийского полка 6-й стрелковой дивизии. Вечером 21 июня командующий округом учения отложил, войска и техника остались на артиллерийском полигоне, а в гарнизонном клубе показывали кино. По воспоминаниям одних - фильм "Валерий Чкалов", по воспоминаниям других - что-то еще. Но все сходятся в одном: последний мирный вечер сорок первого выдался теплым, погожим, ночью кому-то не спалось, к утру повеяло прохладой, откуда-то доносились соловьиные трели...
Гигантская звезда, врубленная в громадный железобетонный прямоугольник, - главный вход в Мемориальный комплекс "Брестская крепость-герой". Проходишь под ее лучами, невольно сжимаясь внутренне, будто убывая ростом. Но и распрямившись, все так же ощущаешь свою малость, незначительность в сравнении с тем, что было здесь, что есть, что будет. Громкоговорители и прожектора, старинные пушки времен основания крепости в первой трети ХIХ века и танки Т-34, принимавшие участие в ее освобождении в июне 1944 года, места боев и участки сопротивления, почти до основания разрушенные казармы, здания и монументальные композиции, опаленный красный кирпич уцелевших строений и почерневшие решетки казематов, иссеченные пулями стены и замурованная пробоина под золоченым куполом Свято-Николаевского собора, направляющие указатели "К музею" и предостерегающие таблички "По руинам не ходить!", всеохватная тишина и снова настигающий откуда-то гул низко летящих самолетов.
От центральной аллеи, как лучи той, оставшейся уже позади звезды, широкие, мощенные плитками дорожки. К опаленной, иссеченной войной Цитадели. К скульптурной композиции "Жажда" - на левом берегу правого рукава реки Муховец, почти у самой воды, опираясь на автомат, пытается приподняться русский солдат, собирая последние силы, чтобы дотянуться зажатой в другой руке каской до живительной, спасительной влаги. К главному монументу "Мужество", что возвышается над руинами Инженерного управления, символизируя огромную силу воли, непреклонную решимость стоять до конца, которые сквозят в суровом взгляде воина, в барельефах на тыльной стороне монумента, отражающем самые яркие эпизоды обороны крепости. К Штыку-обелиску, высота которого 100 метров, вес 620 тонн, он облицован листами из титанового сплава. К площади Церемониалов, к Вечному огню, к трем ярусам гранитных плит, под которыми покоятся 962 защитника крепости, но увековечены имена только 270. Младший сержант Барейко Иван Наумович, ветфельдшер Кудрявцев Николай Яковлевич, рядовой Поповичук Феодосий Михайлович, Симонова Мария Тихоновна, Симонова Рая, старший сержант Шеварднадзе Акакий Амвросиевич ... "Брат Шеварднадзе, родной, - подсказывает женщина-экскурсовод. - Мы в Грузию писали, просили денег на ремонт. Не дали..."
И добавляется из других источников, уже опубликованных: 10 государств подписали решение Совета глав правительств СНГ "О долевых взносах государств-участников СНГ на финансирование капитального ремонта и реставрации Мемориального комплекса "Брестская крепость-герой", а средства выделили только Беларусь, Казахстан, Россия, Украина, Молдова (частично). Денег - около 2 миллионов долларов - хватило на замену потрескавшихся плиток и цветного пластбетона на площади у Вечного огня, на площади Церемониалов и дорожек Цитадели, консервацию руин Инженерного управления и Белого дворца, ремонт Штыка-обелиска и консервацию композиции "Жажда", на теплоснабжение музея, юго-восточной и южной казарм.
Все уже в камне, в граните. Золотом вписанные у Вечного огня слова: "Стояли насмерть. Слава героям". Неутоленная жажда отбить вражеский натиск, перейти в контратаку, воевать малой кровью на территории врага. Неравный бой курсантов полковой школы, закрепившихся в двухэтажном здании у Южных ворот. Встреча у земляного вала в восточном направлении от Северных ворот командира 44-го стрелкового полка майора П.М. Гаврилова и командира 18-го отдельного батальона связи капитана К.Ф. Касаткина, пробравшихся к Восточному форту, где уже вели бой 300 бойцов из разных войсковых частей. Навечно процарапанные на уцелевших кирпичах и сводах: "Умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина! 20/VII-41", "Нас было трое, нам было трудно, но мы не пали духом", "Умираем, не срамя". Летевшие в радиоэфир слова: "Я - "Крепость", я - "Крепость"... Ведем бой". Подвиг артиллеристов, совещание в одном из казематов, контратака, последняя граната. И даже листки отрывного календаря начиная с 22 июня 1941 года выполнены как мемориальные доски. Здесь была отбита атака, здесь, прикрываясь ранеными, женщинами и детьми, гитлеровцы шли в наступление, здесь на тридцать второй день войны был обнаружен (очевидно, выдали стоны) изнуренный боями и многими днями лишений П.М. Гаврилов, здесь был расстрелян полковой комиссар Е.М. Фомин, раненый и контуженый...
А эти фигуры в немецких офицерских фуражках, пилотках, закутанные в плащи, - как бестелесные тени вклеены в стекло музейной витрины. Там, за стеклом, еще сумеречно, но, кажется, еще немного - и рассветет, и исчезнут, как наваждение, призрачные тени, рассеются, развеются. Но кто они? Гитлер и Муссолини. Откуда здесь? Были. В августе сорок первого года, а точнее, 26 августа 1941 года, что документально подтверждено и остается историческим фактом, фюрер и дуче приезжали в Брестскую крепость, осматривались, пытаясь уяснить для себя, как это устаревшее, с их точки зрения, фортификационное сооружение могло противостоять мощнейшему огневому натиску, современному оружию и технике, огромному количеству штурмовавших.
Как, как?! Когда каждый, как крепость, когда дух, как твердь, и твердь духовная, - разве может быть иначе? Когда Свято-Николаевский храм, византийская базилика, прообраз раннехристианской архитектуры (архитектор Д. Гримм), ставший на время гарнизонным клубом, как самая высокая точка крепости переходивший из рук в руки несколько раз, и простреленный насквозь (пробоина в алтарной части видна до сих пор) не был повержен и нынче возвращенный в лоно православной церкви, увенчанный георгиевскими крестами на куполах, возносит молитвы "за Отечество и други своя". Когда раненые башни Холмских ворот, все пережив, задумчиво глядят в тихие воды Мухавца, и поныне храня мотивы древнерусского крепостного зодчества. Когда, поглотив зловещие раскаты Второй мировой войны, мощь массивных сводов подземных галерей и сегодня впечатляет своей надежностью...
История Брестской крепости своими корнями, то бишь фундаментами, уходит в глубь веков, во времена царствования императора российского Николая I, при котором утвержденный в 1830 году проект крепости (военные инженеры: генералы К.И. Опперман и Н.М. Малецкий, полковник А.И. Фельдман) был реализован.
1 июня 1836 года в основание Цитадели был положен первый камень, замурована шкатулка с монетами и бронзовая доска с надписью о дате закладки Брест-Литовской крепости. В апреле 1953 года при разборке завалов у Брестских ворот и шкатулка, и памятная доска были найдены. Как позднее, уже в 1954 году, был найден и ключ от крепости, вступившей в строй действующих 26 апреля 1842 года. Факты символичные, находки тоже. И подчеркивают они незыблемость крепости, которая, ничего не утрачивая, прирастала новыми фортами (во второй половине ХIХ века было построено девять, в начале ХХ века их было уже четырнадцать, плюс пять оборонительных казарм, более двадцати промежуточных опорных пунктов).
История крепости у слияния рек Муховец и Западный Буг целостная, как надежный фундамент, довольно полно представлена в экспозиции Музея обороны Брестской крепости. Открылся он 8 ноября 1956 года в сохранившейся части оборонительной казармы на Центральном укреплении - Цитадели. Рядом руины Белого дворца, того самого, где в марте 1918-го был подписан Брестский мир. А в первом зале музея не только материалы о Первой мировой войне, стремительном наступлении кайзеровских войск, но история строительства крепости, продолжавшаяся почти два века - с перерывами на бои, отражение агрессий. Здесь же подробный, подкрепленный уникальными документами рассказ о жизни и деятельности Дмитрия Михайловича Карбышева, Героя Советского Союза, участвовавшего в строительстве фортов в 1911 - 1914 годах.
Все оправданно: Брестский мир, как бы к нему ни относились, в истории самой крепости - только эпизод. Не сравнимый, может быть, по значению с пребыванием в этих стенах польского гарнизона, которому тоже довелось отражать атаки немецких моторизованных и танковых соединений. Первые убитые и раненые в Брестской крепости появились 2 сентября 1939 года, после налета немецкой авиации. 14 сентября части 10-й немецкой танковой дивизии ХIХ армейского корпуса генерала Г. Гудериана вышли на линию фортов вокруг Бреста. И уже польский историк Я. Врублевский писал: "С 14 по 16 сентября группа "Брест" отбила 7 атак немецкой пехоты с танками, поддерживаемых огнем артиллерии и бомбовыми ударами". Личные знаки солдат гарнизона, пряжка солдатского ремня, фуражка польского офицера, сабля в проржавевших ножнах, Плисовский, Радзишевский, Жук-Рыбицкий - сентябрь тридцать девятого в музейной экспозиции обороны Брестской крепости.
О том, как 22 сентября, через пять дней после взятия крепости войсками Г. Гудериана, части Красной Армии вошли в Брест, о передаче "в праздничной форме города и Цитадели русским", о параде "одного русского и одного немецкого полка" в Бресте нам просто расскажут, не вдаваясь в оценки, не называя ошибок, за которые заплачено самой дорогой ценой. И поведут в другой зал, где свастика разрывает Договор о ненападении и где, еще более увеличивая этот разрыв, нависают над музейной площадью бомбы. И стрелки будильника, найденного у Тереспольских ворот, навсегда показывают без нескольких минут четыре. И приказ № 1, найденный в пятидесятом у Брестских ворот, так и остался несклеенным. И имена раненых и погибших советских солдат вписаны в профсоюзный билет медсестры Ткачевой Прасковьи Леонтьевны. И знамя 393-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона рядом с ведром, в котором его прятали умирающие бойцы. Оплавленные стекло и кирпич, почти дотла спаленное древо войны, разбитое оружие, пробитые пулями солдатские фляжки, каски, котелки, разрушенная радиостанция, довоенные книги, истлевшая солдатская гимнастерка, служебная характеристика капитана Шабловского, венок из искусственных цветов от матери ефрейтора Василия Волокитина с надписью на траурной ленте: "Полгода делала венок своими руками сыну Васеньке Волокитину - мама". Гармонь, часы и кольцо рядового Рябова Ф.В.
Очень хотелось услышать, прочитать среди имен защитников крепости хоть одну вятскую фамилию. И, когда экскурсовод говорила об отце космонавта-100, не дожившего до полета сына, долго искал у стенда фамилию Савиных. Оказалось, речь шла о Климуке, которого по каким-то своим особым подсчетам белорусы считают сотым космонавтом. Уже в Кирове узнал о Николае Исполатове, который был в Брестской крепости в те грозные дни. И написал об этом целую книгу, издать которую помог Сергей Смирнов, лауреат Ленинской премии, писатель, запечатлевший подвиг защитников крепости над Бугом в своих произведениях.
В мае этого года исполняется 40 лет, как крепости было присвоено звание "Брестская крепость-герой", вручены орден Ленина и медаль "Золотая Звезда", которые на вечном хранении в мемориальном комплексе. А сам мемориал "Брестская крепость-герой" был торжественно открыт 25 сентября 1971 года, Вечный огонь зажигал Петр Миронович Машеров, первый секретарь ЦК компартии Белоруссии, Герой Советского Союза, в брежневскую эпоху раздачи геройских звезд более чем заслуживший эту высокую награду как один из организаторов партизанского движения в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны. Кораблем со стальной мачтой назвал мемориал писатель Сергей Смирнов, выразив надежду, что плыть этому кораблю через океаны времени, чтобы донести до потомков быль о героях Брестской крепости.
А источники между тем говорят, что в предвоенную ночь здесь оставалось от семи до восьми тысяч человек. В обороне крепости, учитывая потери первых часов войны, принимало участие около 3,5 тысячи человек. Установлены имена более тысячи защитников Брестской крепости, более двухсот из них награждены орденами и медалями. Но время жестоко, и все меньше и меньше защитников Брестской крепости остается среди нас: в границах бывшего СССР их проживает менее 200 человек...
Мемориал "Брестская крепость-герой" за годы его существования посетило 20 миллионов из 130 стран. Но миллион посетителей в год - это во времена Советского Союза. Сейчас 108 тысяч человек, 2-3 тысячи экскурсий в год. Вахту у Вечного огня несут мемориальные отряды. Красно-зеленые галстуки, мальчишеские челки, белые банты из-под солдатских ушанок: белорусские школьники, учащиеся училищ сохранили свой пост № 1, сменяя друг друга, живут здесь по две недели, учатся...
Мы вышли из крепости через Холмские ворота, у которых был расстрелян полковой комиссар Фомин. Прошли по мосту, через который шли, прикрываясь ранеными, женщинами и детьми, немцы, атакуя защитников крепости. "Стреляйте по врагам, не жалейте нас!" - кричали красноармейцам женщины, этот крик и сейчас, кажется, летит над тихими водами Мухавца. Слышат ли его рыбаки, что удят рыбу с этих берегов? Повернули направо, туда, где под стеклянной крышей хранится Берестье, древнеславянское поселение, раскоп ХIII века. Детинец, 30 сохранившихся жилых и хозяйственных построек: деревянные мостовые, тесные срубы, рубленные в прямой русский угол, почему-то обугленные венцы. Были пожары? Или огонь той, самой жестокой в двадцатом веке, войны, что началась здесь, у старых стен старой крепости, был так беспощаден, что опалил и прошлое?
Молчит Мухавец, несет свои тихие воды, и нам пора возвращаться в свой мир, в свой век. А в Брестской крепости все звучит голос Левитана, и гул низко летящих самолетов перекрывают слова и мелодия песни начала войны, великой и священной.
Пусть ярость благородная,
Вскипает, как волна,
Идет война народная,
Священная война.

Николай ПЕРЕСТОРОНИН
"Вятский край"

Последние статьи