"Я не беру пьес, в которых нечего сказать"

Марийская правда, (10:46) 02 июня 2005 г.

27 мая в Йошкар-Оле произошло неординарное событие. В Академическом русском театре драмы им. Г.В.Константинова давали “Игроков” Н.Гоголя. Спектакль поставил новый главный режиссер Юрий Ильин. Накануне премьеры удалось с ним поговорить.

- Юрий Александрович, замечено, что вы обращаетесь к актерам только по имени и отчеству.
- Я уже почти два месяца в театре. И вообще... В театре нет рабов, здесь служат. А те, кто служит, достойны уважения. Я ни с кем не разговариваю на “ты”: ни с монтировщиками, ни с уборщицами.
- То, что вы взяли пьесу Гоголя, - это радует. Вы к нам навсегда приехали?
- Мне надо понять, что такое Йошкар-Ола, академический театр драмы. Хотя я всю жизнь работал в академических театрах: будь то Томск, Хабаровск, Краснодар или Казань. В 32 года я стал главным режиссером Качаловского театра. С тех пор с этого пути не сворачиваю. Но академия академии рознь. До какой степени возможен наш альянс? Будет ли он взаимовыгоден во всех смыслах? Думаете, это неприличное слово? Это конкретное слово. Я же должен что-то сделать с театром?!
- Город соскучился по хорошей драматургии и мыслящей режиссуре. Труппа нуждается в пополнении молодыми артистами.
- Безусловно. Я не беру пьес, в которых нечего сказать, которые вторичны, конъюнктурны. И очень редко ставлю драматургию, которая меня как человека не волнует.
Театр может быть каким угодно, только не может быть пошлым и циничным. За этим следует этап разрушения. Антон Павлович, которого начнем репетировать, говорил: “Пошлость - это самое страшное”.
- Какую пьесу Чехова вы берете к постановке?
- Мы будем ставить “Дядю Ваню”. Я уже сделал распределение. Очень люблю этот материал, он движется через всю мою жизнь... Поступая в Щукинское училище, писал режиссерскую экспликацию (анализ произведения - авт.) по “Дяде Ване”. Не предполагал, что она достанется Александру Михайловичу Паламишеву, моему будущему педагогу. Эта пьеса - его “конек”. На первом же собеседовании он долго меня “пытал”, по многим вещам мы не нашли согласия.
- Вы не боялись спорить? Могли бы и не зачислить в училище.
- Тогда я об этом не думал. И не знал, что есть такой профессор, которого безумно любят студенты, ходят вокруг него табуном, несмотря на его преклонные лета...
- Юрий Александрович, у вас были творческие провалы? По каким причинам вы меняли театры?
-Я никогда не уезжал от провалов. Трудно жить, если вы сдаете позиции. Из театра надо уезжать, когда он сделан, когда в нем есть все самое главное. Я уехал из Хабаровска в Краснодар, и после трех лет работы они меня все-таки уговорили приехать к ним на постановку. За приезд я сделал два спектакля. Другое дело, что не всегда ровно складываются отношения с общественностью, критикой, прессой.
- Обижены на рецензентов?
- Я с удовольствием готов все выслушать и принять, если со мной разговаривает человек, который понимает, что мы делаем, который исследует то, что ему показывают, а не делает случайных выводов по тому, что ему кажется.
У меня огромный застольный период. Мы сидим с актерами три недели по шесть часов в день и отвечаем на все вопросы, которые возникают. Коллектив вкладывает интеллектуальный капитал в пьесу, в решение, в замысел будущего спектакля. И когда все это перечеркивается, да еще в пренебрежительном тоне... Вот этого я абсолютно не терплю! Я за умный диалог.
- А вы сами бережно относитесь к авторскому тексту? Ставите ли спектакли по мотивам романов, пьес?
- По мотивам никогда ничего не ставил. Предпочитаю брать драматурга, который осмысленно сделал то, что называется пьесой.
- Оригинально звучит жанр “Игроков” - дела давно минувших дней.
- Да это не я придумал, а сам Николай Васильевич. Он же великий иронист! Эта строка - поэтический эпиграф к пьесе “Игроки”. Гоголь здесь улыбается. Говорит: “Я буду вам рассказывать про то, что давно закончилось”. В этом есть подтекст. Постановочной группе понравилось.
- Кстати, о постановщиках. Анатолия Гаевого я видела на репетиции. Хореография, стало быть, его. А кто художник?
- Ваш покорный слуга.
- У вас есть художественное образование?
- Вообще-то у меня два образования. На режиссуру я поступал, уже имея актерское. Художественного нет. Просто часто так бывает: читая материал, вы как бы пишете внутри себя образ спектакля и потом уже не можете от него избавиться.
 Когда много лет назад прочитал “Игроков”, в моем сознании ассоциативно все замкнулось в пространстве, символизирующем Русь - беленую, крашеную, перестроенную. Святую и забытую одновременно. Чистую и заплеванную. Все это мне хотелось отразить в архитектонике сценичного павильона. Мы же до сих пор не знаем, кто мы и где мы. Русские мы или советские? Деньги - это хорошо или плохо? Про нас гоголевская история.  Про нас!.. Боже упаси, мы не демонстрируем еще один рецепт, как можно обмануть, заработать просто так 80 тысяч. Мы делаем спектакль-предупреждение. Все-таки деньги - это далеко не главное. Главное - то, что внутри человека.

  Похоже, в академическом театре “завязывается” мысль, достойная памяти Георгия Константинова и всех поставленных им спектаклей. Будем надеяться на хорошие перемены.

Галина Кныш-Ковешникова.

Последние статьи