Онега вымерзает. На улице холодает, а в квартирах 5 градусов. В школах уроки сокращены на треть, дети занимаются в верхней одежде. На одном из собраний жители составили обращение к губернатору области ввести в районе внешнее управление. Из администрации пока – ни ответа, ни привета.
Итак, один из самых продвинутых районов – Онежский – стал одним из самых депрессивных. Онежское экономическое чудо строилось на двух столпах: Онежский ЛДК и Онежский гидролизный завод (ОГЗ). Их доля в бюджете Онеги была примерно 50/50.
При этом Онежский ЛДК подмял под себя практически все лесозаготовки района.
Последним сколько-нибудь заметным вложением денег был с помпой открытый цех, который появился на месте сгоревшего лесозавода. Других заметных вложений хозяева ЛДК – петербургский концерн ОРИМИ – практически не делали. К тому же, как и все холдинги, ОРИМИ использовали сполна классическую схему оптимизации налогообложения.
Второе онежское предприятие – гидролизный завод (ОГЗ). Это вообще предприятие-мираж. Собственно, от классического гидролиза давно ничего не осталось.
Гидролиз – если совсем просто – это спирт из дерева – энергоёмкое, нерентабельное производство, на конечной стадии которого была очистка спирта. После перестройки вместо дерева для изготовления спирта стали использовать мелассу, её доставляли с Украины. Но затем и это оказалось невыгодно, гораздо полезней, с точки зрения акционеров, оказалось использовать только последнюю стадию – очищать спирт.
Его цистернами стали гнать с Поволжья и очищать в Онеге. Говоря научно, спирт этиловый технический неочищенный (СЭТН) стал превращаться в спирт технический этиловый очищенный (СТЭО). И СТЭО тихонько разливали в бутылочки. Сначала это был приснопамятный «Русский Север», а затем – жидкость для разведения костров.
Не надо быть особо одарённым человеком, чтобы понять, куда шёл этот спирт.
Несколько лет ОГЗ делал деньги на спаивании поморов. И вот в один день лавочка накрылась. Основной партнёр ОГЗ – Уфимский химический завод – сначала встал на ремонт, а затем прекратил отгрузку спирта в Онегу. ОГЗ закрылся, потому что просто нечего стало очищать. Сейчас руководство пытается реанимировать производство спирта из мелассы, но это практически невозможно, поскольку консервация по-российски означает – погубить. Да и с точки зрения рентабельности гнать мелассу из Украины, перерабатывать и очищать в Онеге – это бред. Жидкость для разжигания костра будет стоить столько же, сколько бутылка водки. И кто будет после этого пить такой суррогат?
Беда Онеги оказалась в том, что на работе котельной ОГЗ держалась вся энергетика района и экономика – тоже, ибо единственный успешный вид предпринимательства в Онеге – продажа спирта. Спирт кончился – малый бизнес накрылся.
Есть мнение, что онежанам не повезло в том, что правители у них были недальновидные. Именно этим можно объяснить, почему долгие годы экономическое развитие (если о таковом вообще можно говорить) строилось на моноэкономике двух предприятий, работающих на весьма нестабильном рынке (лес и спирт). Крах ОГЗ оказался громом среди ясного неба и пришёлся на начало отопительного сезона.
Последний гвоздь в крышку энергетики района был вбит 27 ноября – на ТЭЦ ОГЗ (она отапливает город) произошла авария. Трудовой героизм проявлять оказалось некому.
Рабочие в течение 3 месяцев не получают заработную плату, а последние годы вообще не видели каких-либо материальных вознаграждений или премиальных, как это было раньше.
Самое страшное, что за время мнимого благополучия власти разучились думать и выбивать деньги. Пока не придумано ничего лучшего, как выделить 4 млн. рублей из своих собственных средств, сняв их с других статей бюджета. Это – капля в море.
Непонятно, почему руководители района не кричали на всю страну раньше, когда ещё не было морозов, когда шла подготовка к зиме. Эти вопросы районному начальству должен был задавать прокурор. Но, и в этом особенность маленьких городов, онежский прокурор спелся с районным начальством. На собрании жителей района главный блюститель законов, при виде которого глава района должен стоять по стойке смирно, всего лишь призвал народ потерпеть – сколько, правда, не уточнил. А за стенами холодного клуба крепчал мороз.
Анастасия ШИШМАКОВА, «Правда Северо-запада»