Неформатный Александр Исаевич

Умер Александр Солженицын, и телеканалы вынуждены были изменить заранее установленный строй своих программ. Им не привыкать. В загашнике у каждого уважающего себя канала есть фильм-другой, который "украсит" не только праздничный, но и поминальный эфир. В этих фильмах знаменитости ещё при жизни откровенничают о своей жизни (преимущественно личной), а если они упираются и пытаются свести разговор к творчеству, то их добрые коллеги или сами авторы с ученической добросовестностью перечисляют многочисленных любовников той, брошенных жён этого, попутно сообщая диагнозы героев, подробности взаимоотношений с недолюбленными (залюбленными) детьми и детально описывая условия их бытовой жизни. При жизни знаменитых людей это часто выглядит противно, но не оскорбительно.

 

В дни же скорби подобные жизнеописания зачастую кажутся не данью памяти ушедшим, а плевком в ещё не заколоченный гроб.

 

На крайний случай, если знаменитый человек по той или иной причине не успел стать героем документального телетворения, есть мобильный Малахов, который в день похорон угасшей звезды, на девять или на сорок дней позовет в студию приживалку, претендующую на освободившуюся жилплошадь, продавщицу винного магазина с актуальным воспоминанием об алкоголических пристрастиях героя и слезливую секретаршу с откровением о близости с усопшим на протяжении последних десяти лет и ангелоподобным младенчиком, как две капли воды похожим на безвременно ушедшего папу.

 

Об Александре Солженицыне при жизни тоже снимали фильмы, только они из этой схемы решительно выламываются. Суровый цельный человек не пускал посторонних в свою частную жизнь. Бережно охраняют её и его близкие. Максимум откровений, которые позволила себе его жена в пронзительной картине Сергея Мирошниченко "На последнем плесе": "Я его люблю, мне с ним интересно". В этой же картине сыновья писателя говорят не о том, какие рубашки предпочитал носить их отец, а о его влиянии на их жизнь и его всемирно-историческом значении.

 

В фильме Мирошниченко, снятом к 85-летнему юбилею писателя, он как будто подводит итоги своей жизни. Говорит о собственном покаянии за те поступки, в которых, по собственному мнению, был грешен. О необходимости раскаяния страны и политиков за преступления перед своим народом. О пользе нравственного самосовершенствования, делающего человека человеком, а народ народом. О вырождении государственной системы в чиновничий произвол. О вреде державности как национальной идеи (это по нынешним временам совсем уж крамола - неудивительно, что фильм "На последнем плесе" показан, по-моему, впервые, хотя ему пять лет).

 

Последние съёмки Солженицына датированы 2003 годом. Нет, он и после этого иногда появлялся на экране, но лишь как фон для президента, который пару-тройку раз за годы своего правления навещал писателя в его загородном доме и даже, по сообщениям восторженных кремлёвских журналистов, беседовал с ним и пил чай. О чём на самом деле говорили великий писатель и горячо любимый народом политик, доподлинно неизвестно и вряд ли уже станет известно, если только хозяин дома не изложил подробности этих бесед в дневниках, которые рано или поздно дойдут до читателя.

 

Положа руку на сердце, Солженицына на телеэкране, в сущности, не было. Практически с тех самых пор, когда один из руководителей ОРТ (ныне "Первый канал") отказал писателю в регулярном эфире под предлогом мизерного рейтинга. ТВ тогда бурно развивалось, реформировалось и коммерциализировалось, и мало кто заметил исчезновение из эфира скромной программы, к тому же идущей не в прайм-тайм. Потом Солженицына снимали к 80- и 85-летним юбилеям, но эти фильмы показали единожды и положили в долгий ящик. К 90-летию писателя, до которого он не дожил всего ничего, наверное, некоторые из них показали бы повторно, но наверняка в самое позднее время, после того, как отболтали бы свое медийные персонажи - герои современной "документалки". Потехе - время. Делу - час.

 

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло, и зрители смогли вспомнить об ушедшем великом соотечественнике не за полночь, а в самое "смотрибельное время".

 

"Россия" показала дилогию Сергея Мирошниченко, "ТВ Центр" - давний фильм Александра Сокурова, "Первый" - биографический фильм о нем Сергея Браверманна.

 

Теперь, впрочем, когда президент Медведев подписал указ об увековечении памяти великого гражданина и писателя, наверняка появятся новые фильмы о нём. И, возможно, во исполнение воли президента телеканалы поставят их в нормальное эфирное время. Всё это хорошо. Но поздно. Время ушло.

 

Согласимся, что Солженицын при жизни был для нашего ТВ не формат. Один мой знакомый отрок, услышав по ТВ скорбную весть о его кончине, искренне изумился: "Как, он разве до сих пор жил?" Мальчик прав: кого по телевизору не показывают, того и нет. И стоит ли удивляться, что совсем немного народа (зато какого!) пришло попрощаться с Александром Исаевичем.

 

И вовсе не многочасовой дождь тому помеха. Я помню огромные, многотысячные очереди, опоясывающие Московский дом молодёжи во время прощания с другим выдающимся нашим соотечественником Андреем Сахаровым. А был, между прочим, лютый мороз, но люди всё шли и шли. И терпеливо стояли в очереди. Другие люди? Без сомнения. Для них Сахаров был не историческим персонажем, когда-то там боровшимся с режимом, а живым современником, которого они чуть ли не каждый день видели по телевизору - и не в светских интервью, а на трибуне съезда и в политических программах, где он упорно отстаивал свои идеи. В фильме Сергея Мирошниченко есть кадры встреч Солженицына во время его возвращения из Америки на Родину. И всюду - толпы людей, стоящих буквально друг на друге, цветы, слова благодарности и слёзы. Все эти люди куда-то сгинули? Да нет. Живы. Некоторые и пришли проститься со своим кумиром. А другие, как и юный отрок, тоже, наверное, уверились, что его уже давно нет, ибо отсутствие человека в телевизоре по нынешним временам практически означает его небытие. Да и нет уже у большинства наших зрителей привычки слушать умные речи, внимать им и воспринимать их. Годы "жвачной жизни" не прошли даром. Другие герои - иные песни.

 

Будь наше телевидение нормальным и ответственным, оно обязательно бы повторило в эти скорбные дни фильм Глеба Панфилова "В круге первом", созданный по роману Солженицына, использовало бы кончину писателя как повод для актуальных дискуссий о значении личности писателя и его книг в жизни страны. Однако ж все, кто мог это сделать, в отпуске, а те, кто должен был бы, - и так, видимо, сделали максимум из того, что было возможно: поломали эфир в ущерб запланированным рейтингам, помянули ушедшего фильмами пятилетней давности да включили его кандидатуру в список выдающихся сынов России, претендующих на звание "Имя России" в проекте одноимённого со страной канала.

 

Раньше было нельзя - в этом списке не было живых. Теперь можно. Не исключено, что Солженицын даже попадёт в топ-десятку этого проекта. Тем страшнее. Его имя будет стоять в одном ряду со Сталиным и Лениным - с теми, на борьбу с "наследием" которых писатель положил жизнь. Не раскаявшаяся и не покаявшаяся страна, краем уха слышавшая об "Архипелаге ГУЛАГ", а скорее всего, уже даже и не слышавшая, но умилившаяся скромными, по православному обычаю, похоронами писателя, показанными по телевизору, и нездешним величием могучего старца, несколько дней вещавшего всё по тому же "ящику" о сущем, великодушно включит его в список своих предпочтений, и это будет худшее из того, что можно придумать в память о Солженицыне.

 

«Известия»