Неприкаянный сын трех республик

 Узбекистан: загадка рождения

Они ехали по городу в шикарном фаэтоне. В память врезалось и навсегда осталось чувство восторга от этой призрачной картины, где лошадь, коляска, мальчишка лет четырех и двое взрослых - мужчина в белой рубашке и черном пиджаке и женщина в роскошном белом платье. Они взяли его за руки и все вместе вошли в здание. Здание это оказалось... детским домом города Самарканда, и этот новый реальный мир сиротства и обездоленности окружил его жизнь навсегда. Долго впоследствии среди простых пролеток, еще мельтешивших на улицах города в те послевоенные годы, он искал глазами тот чудо-экипаж, привезший его из неизвестности. И тот день все не угасал в душе, сберегаемый памятью, словно призрачно-счастливый сон.

Кончилось, промелькнуло суровое детдомовское детство, военным маршем прошагала музыкальная юность, вот уж и жизнь легкою бричкой неостановимо катится под уклон, но так и не выяснилась загадка его появленья на свет, стала еще туманнее в череде прожитых лет. По национальности он узбек, повзрослев, он для себя выяснил, что не в обычае этого народа было в то время отдавать осиротевших детей в детдома, когда хоть кто-то остался в живых из родни. Даже в те трудные послевоенные годы в детдомах Самарканда детей коренной национальности республики было значительно меньше, чем других. Выходит, те двое, являвшиеся к нему из того волшебного видения, были его родители, и они добровольно от него отказались? В свидетельстве о рождении, которое выдали в детдоме, не было никаких сведений о родителях, не значилось даже отчества, только дата рождения - 15 августа 1941 года и имя - Рахмат Мухтаров. Отчество впоследствии он себе выбрал сам, стал писаться Рахматовичем. В юности он страстно надеялся найти своего отца, для этого в шестнадцать лет приехал из Туркмении в Самарканд, ходил в какие-то организации, вплоть до КГБ, где от него отмахнулись. Но больше всего умолял со слезами директора того самого детского дома, где провел свои первые годы жизни. Зоя Самсоновна Аванесова десятки лет возглавляла этот коллектив, как-то особо жалела его, держала там, хотя учиться он не стремился. Но на единственный, так его волновавший вопрос отвечать категорически не стала:
- Тебе лучше не знать, кто твои родители.
С этим он и уехал оттуда уже навсегда.

Туркмения. Музыкант из колонии

Уже в другом детском доме Самарканда в жизни Рахмата случился крутой перелом. Однажды шестеро мальчишек взяли без разрешения продукты и ушли на рыбалку в учебное время. Пять дней отсутствовали, а когда вернулись, их отправили с милиционером в приемник-распределитель. Через месяц приехал мужчина и стал разговаривать с ними по-взрослому, что пора уже им, одиннадцати-двенадцатилетним не в школу ходить, а поступать в ремесленное училище. Вот такое имеется у них в Туркмении, и он готов взять их с собой. Они согласились и легко отправились в дальний путь. Обман раскрылся слишком поздно, когда из ворот предполагаемого училища навстречу им вышло шесть милиционеров. Они успели разбежаться, но убежать не смогли, были пойманы и три дня их жестоко били. Так началась новая жизнь в колонии для малолетних преступников. Исхудалый, оборванный, маленький узбек Рахмат попал в шестой барак, самый крайний, где ютились младшие, всеми обижаемые, терпевшие всяческие издевательства ожесточенного поколения послевоенного сиротского времени. Воспитатель устроил его работать в механический цех слесарем. Как бы сложилось все дальше, трудно предполагать, но через месяц-другой зачем-то зашел в этот цех старик, оказавшийся руководителем духового оркестра колонии. Василий Васильевич Афанасьев был послан кем-то свыше ему во спасение. Среди множества мальчишек он выбрал Рахмата - самого невзрачного, с дефектом глаза, и позвал его в оркестр, по строению губ профессионально определив, что он сможет играть на самой сложной трубе - басе. Затравленный сирота увидел в этом предложении какой-то подвох, отказался. Но Афанасьев не отставал, через воспитателя и завуча заставил согласиться, и тот оркестр, разучивавший бравурные марши в мрачной колонии, стал судьбой мальчишки, не имевшего даже отчества.

Так прошло три года. Без оркестра из колонии не обходилось ни одно мероприятие в городе Мары, где они жили. А потом весь этот сложный контингент воспитуемых перевели в Ашхабад. Там духовым оркестром руководил Айбек Абидович Хакимов, он заинтересовался талантливым маленьким музыкантом и впоследствии помог освободиться, не без участия все того же В.В. Афанасьева, ради Рахмата приехавшего в Ашхабад хлопотать о его судьбе. Вдвоем они решили пристроить его в духовой оркестр воинской части. Договорились, что как только все решится с его освобождением, Василий Васильевич отведет его в воинскую часть к знакомому дирижеру. В шестнадцать с половиной лет его освободили, вызволили из трудного детства, выдали документы, дали денег на дорогу. Он вышел в жизнь одетый в рванье, в кармане лишь адрес старого учителя. Добравшись до города Мары, он долго блуждал и обнаружил жилье Афанасьевых среди трущоб самого бедного района. Встретила его старушка - жена Василия Васильевича и сообщила, что тот умер неделю назад, ведь ему было далеко за семьдесят, но он очень переживал и ждал своего ученика, даже оставил записку, почувствовав, что силы совсем покидают. Та записка оказалась рекомендательным письмом к какому-то дирижеру областного центра Байрам-Али. Но военному дирижеру категорически не понравился мальчонка в рваной рубахе, с дефектом глаза. Отказался взять, даже не прослушав. Но авторитет В.В. Афанасьева, видимо, все же сыграл роль, он направил Рахмата в город Иолотань, даже посадил в автобус. Дирижером духового оркестра пехотного полка в Иолотани оказался лейтенант Петр Ильич Бойко, закончивший факультет военных дирижеров Московской государственной консерватории, создавший впоследствии отличный оркестр, вышедший на второе место по всему Туркменистану. Лейтенант Бойко привел его в казарму с саманной крышей и глиняным полом, прослушал и стал думать, как быть. В его оркестре было 16 солдат-сверхсрочников, 10 - срочников и 10 воспитанников, подобных Рахмату, по здоровью никак не подходивших к армейской службе. Первым делом его положили в больницу, где два месяца откармливали. Потом медкомиссия признала Рахмата годным: каким-то образом уговорили подписать документ и глазника. Так Рахмат стал воспитанником, заодно учился в вечерней школе. В девятнадцать лет призвали в армию, служил здесь же. Вот в эти-то годы и достигли музыканты успехов: на конкурсе духовых оркестров в Ашхабаде их слушал слепой композитор Вели Мухатов, написавший гимн Туркменистана; из 12 военных оркестров руководимый Бойко был признан одним из лучших, в его репертуаре значились и симфонические, и оперные произведения, а не только военные марши.

Россия. Охотник за лисичками

Русская женщина Галина Андреевна, не сговорчивая и сурово-несгибаемая, работавшая сестрой-хозяйкой в воинской части, встретилась на его пути хоть и поздно, но как раз вовремя, чтобы успеть спасти от самого себя, после развода искавшего утешения в водке.
Галина Андреевна родилась в селе Сосновое Ардатовского района, но отец ее был буровым мастером, отличным специалистом, и семья колесила по свету, в основном по Северу. В шестнадцать лет оставшись без матери, и занесенная судьбой в Туркмению, Галина жизненные невзгоды преодолевала, благодаря несгибаемости характера и веселому нраву. Когда свобода и независимость отрыгнулись бардаком, национализмом и рознью, русская женщина вспомнила о деревушке в глубине России, куда они двадцать лет подряд ездили в отпуск отдыхать от азиатской жары. В первый раз переселились в Мордовию еще в начале девяностых, еще была здесь работа, завели огромное хозяйство. Но неодолимо тянуло обратно в Туркменистан, причем ее даже больше. Все распродали, сорвались. А там ни работы, ни жилья, не знали, как выбраться. Все, что смогли заработать и скопить, ушло на обратный путь. В 2002 году приехали навсегда. В селе Сосновом, где нет газа и всего 90 жителей, они начали жить с нуля. Здесь они самые молодые пенсионеры. Но Рахмат Рахматович нашел себе занятие, стал первым грибником на всю округу. Никогда не видевший русского леса и до сих пор плохо в нем ориентирующийся, он теперь первый специалист по лисичкам, только их признает и собирает. Грибной бизнес летом приносит до 12-13 тысяч дохода. Но вслед за осенью надолго приходит зима. В недавно купленном на «грибные» деньги телевизоре нет-нет да мелькнут кадры про Туркменистан. Он жадно смотрит, и вроде как понимает, что оказался в числе счастливчиков, безмерно рад, что выбрался оттуда вовремя, но одновременно чувствует себя перелетной птицей, случайно оставшейся зимовать в ледяном пространстве сурового времени...