Самый миролюбивый – без кавычек

21 декабря 2009 г.

Сегодня исполняется 130 лет со дня рождения советского государственного, политического и военного деятеля, теоретика и пропагандиста марксизма-ленинизма Иосифа Виссарионовича Сталина, самого миролюбивого из всего состава ленинского Политбюро.

Не буду рассказывать о вехах его жизни. Они известны практически каждому, кто хоть немного знает историю своей родины, а потому сразу перейду к главной теме.

Период нахождения Сталина у власти до сих пор не имеет однозначной оценки у российского общества и историков. С одной стороны он ознаменован индустриализацией страны, победой в Великой Отечественной войне, массовым трудовым и фронтовым героизмом, превращением СССР в сверхдержаву со значительным научным, военным и промышленным потенциалом, усилением геополитического влияния нашей страны в мире.

А с другой стороны это период диктаторского режима, массовых репрессий, направленных против целых этносов, насильственной коллективизации, приведшей к резкому спаду в хозяйстве и голоду, многочисленных людских потерь, полного искоренения религии в стране и уничтожения храмов, установления просоветских коммунистических режимов в Восточной Европе и начала холодной войны.

Точно так же противоречивы и оценки личности «Вождя народов». Партийная интеллигенция ленинской эпохи ставила его крайне невысоко. С другой стороны, общавшиеся с ним впоследствии люди, отзывались о нём как о разносторонне образованном и чрезвычайно умном человеке.

История, как известно, не имеет сослагательного склонения — что было бы если бы. Тем не менее факты красноречиво доказывают, что если бы у руля нашей страны стоял бы не он, а любой другой авторитетный «старый ленинец», для нашей страны все было бы гораздо хуже, потому что, как ни удивительно это звучит, именно Сталин был самым миролюбивым из состава Ленинского политбюро. Да, да, именно так.

Впервые он доказал это своим поведением в 1917 году. После февральской революции к руководству центральным рупором большевиков — газетой «Правда» — приходит Сталин. И сразу резко начинает меняться тон газетных статей. Безжалостно правятся даже ленинские статьи. Газета начинает проводить курс на необходимость вхождения большевиков в состав коалиционного Временного правительства.

Если бы большинство из числа коммунистической верхушки прислушались бы тогда к голосу разума то никаких последующих страшных потрясений, включая братоубийственную гражданскую войну, попросту не было бы. Почему? Да потому что все это — следствие Октябрьского переворота, а его бы никогда не случилось, поскольку нет в истории случаев, чтобы восстание назначали против самих себя.

А ведь этим явным доказательством факты миролюбивости Сталина, по сравнению с экстремистски настроенным большинством, далеко не исчерпываются. В том же 1917 году, в ноябре месяце, проходят выборы в Учредительное собрание. Но вот беда — большевики оказались там в меньшинстве. Что делать?

Экстремистская идея само собрание распустить, народных избранников разогнать, а демонстрации в их защиту расстрелять принадлежала Ленину и Троцкому, а вот товарищ Сталин был как раз автором более гуманного и мудрого предложения, которое он внес на заседание СНК еще 20-го ноября: не разгонять, а просто оттянуть его открытие. Но к голосу благоразумия и умеренной терпимости вновь никто не желает прислушаться…

Продолжу далее. Как известно, «Декрет о земле», отдающий ее крестьянам, уже в начале 1918 года ВЦИКом был бессовестно заменен «Основным законом о социализации земли», где собственником всех земельных угодий провозглашалось государство и только оно одно. А ведь куда как лучше было бы раздать ее всю не пользование, а в собственность, чтобы у каждого клочка земли был в деревнях и селах подлинный хозяин. От какого количества бед это уберегло бы деревню впоследствии. И ведь был же альтернативный проект именно такого распределения. И вновь к нему никто не прислушался. А автором этой альтернативы являлся никто иной как… товарищ Сталин.

1922 год… Полным ходом идет подготовка к объединению всех республик в единое государство. Создана комиссия по разработке решения о взаимоотношениях РСФСР с другими советскими республиками, в которую вошел и товарищ Сталин. Именно он и выдвинул свой блестящий проект, известный впоследствии как «план автономизации». Согласно ему Украина, Белоруссия и закавказские республики включались в состав РСФСР на правах автономных республик, а с Бухарой, Хорезмом и ДРВ (Дальневосточной республикой) предполагалось заключить договорные отношения.

Будь принят этот, в высшей степени логичный план и ныне я, вместе с миллионами своих сограждан, продолжала бы жить именно в том великом и могучем государстве, в котором я родилась. И не было бы ни развала экономики, ни оглушительной нищеты подавляющего большинства нашего населения, ни страшной детской беспризорности, ни разгула проституции и наркомании, ни… Словом, много какой дряни сейчас бы не было.

То есть если бы в сентябре 1922 года комиссия, не была так заворожена авторитетом тяжело больного Ильича и не прислушалась бы к его бредовым рекомендациям, оставив в силе уже принятый большинством голосов членов комиссии простой и логичный сталинский план «автономизации», то спустя почти 70 лет мы избежали бы очень многих бед.
Это уже говорит даже не о миролюбии товарища Сталина, а о его умении разумно и логично решать любую проблему. Решать раз и навсегда, чтобы в будущем уже не пришлось к ней возвращаться. А при решении проявлять столь свойственную ему предусмотрительность и прозорливость.

Да и позже, уже после смерти Ильича, товарищ Сталин думает не о том, как бы ему захватить власть. Ему не до того. Он придерживается мнения, что в стране надо прежде наладить порядок, добиться неукоснительной исполнительности всех звеньев сверху донизу, и занимается тем, до чего не доходят своими «мудрыми светлыми» головами другие члены Политбюро — строит «вертикаль» настоящей власти. Тем же, кстати, стал заниматься Владимир Владимирович Путин после своего избрания на пост Президента.

Более того. Забегая вперед, напомню, что еще тогда, в 20-х годах, уже после разгрома троцкистско-зиновьевской оппозиции, товарищ Сталин вновь дважды (!) просил пленум ЦК освободить его от поста Генерального секретаря. Это было 27 декабря 1926 и 19 декабря 1927. В своих обращениях он ссылался на то, что оппозиция разгромлена и теперь на этом посту, как и завещал Ленин, уже не нужно иметь такого крутого человека, как Сталин, и утверждал, что партия от этого только выиграет.

Выходит, что не очень уж рвался Иосиф Джугашвили к власти, раз пошел на такой большой риск. Но его не отпустили. Причины не в его интригах и не в страхе перед ним: просто-напросто партийное большинство признавало своим капитаном только Сталина и никого другого не хотело.

То, как он поступал со своими идейными противниками — еще одна сторона его миролюбия, причем миролюбия вновь безо всяких кавычек. Напомню, что в 1923 году завязывается борьба за пост лидера, ибо Ленин, и это ясно всем, уже не оправится от болезни.

То, как он поступал со своими идейными противниками — еще одна сторона его миролюбия, причем миролюбия без кавычек. Напомню, что в 1923 году завязывается борьба за пост лидера, ибо Ленин, и это ясно всем, уже не оправится от болезни. Наибольший вес в Политбюро по-прежнему имел Троцкий.

Более того, его сторонники пытаются еще при жизни Владимира Ильича примерить на его голову «корону». Культ личности, равно как и почти все остальное, включая расстрелы заложников, концлагеря и прочее, был изобретен не Сталиным. Первые его зачатки были уже в 20-х годах, причем в отношении Троцкого, равно, как и первый город в стране назвали по его фамилии, переименовав Гатчину в Троцк. И даже термин «враги народа» тоже был введен Троцким, и впервые прозвучал в его распоряжении «О саботаже чиновников» 26 ноября 1917 года, то есть спустя всего месяц после Октябрьского переворота.

Кстати, Сталин никогда не являлся инициатором склок и междоусобиц. Он вообще не собирался с кем-то враждовать в последний год жизни Ильича. Это Зиновьев с Каменевым, сражаясь за лидерство с Троцким, обратились за поддержкой к Сталину, вовлекая его в борьбу с Львом Давыдовичем, чтобы получить в Политбюро преимущество.

Сталин не мог не согласиться на это объединение уже хотя бы по одному тому, что он, согласно своей партийной должности, был в прямом подчинении у Зиновьева. Да, да, ведь ВКП (б) являлась одной из секций, подчиняющейся главе Коминтерна, руководил которым именно Зиновьев.

И согласился он, по моему убеждению, вовсе не затем, чтобы еще хоть на шаг приблизится к власти. Пристальное знакомство с жизнью и биографией Сталина позволяет сделать недвусмысленный вывод: к власти он, конечно, стремился, но нисколько ее не жаждал. Во-первых, он несколько раз подавал в отставку с поста генсека в условиях, когда вовсе не имел полной власти, и отставку вполне могли принять. Во-вторых, что гораздо существеннее, Сталин всегда выбирал для себя — или ему поручали, а он принимал без малейшего сопротивления — те участки, где требовалась незаметная публике, вовсе неведомая большинству, зато неподъемная, адски тяжелая работа.

Люди, стремящиеся к власти ради власти, охваченные той самой жаждой властолюбия, ведут себя совершенно иначе. И выбирают другие области, где карьеру можно сделать в сто раз быстрее, затратив в сто раз меньше трудов и пота. В начале двадцатых в Советском Союзе такие теплые местечки вроде того же Коминтерна не просто были — те, кто сумел к ним пристроиться, благоденствовали, купались в известности, почете, благах, не принося своей бурной деятельностью ни малейшей пользы для страны….

После своей победы в апреле 1924 года на XIII съезде партии Зиновьев с Каменевым потребовали против Троцкого крайних мер, вплоть до исключения Льва Давыдовича из состава Политбюро и даже из партии. И не стало партийное руководство к этому прибегать во многом именно благодаря Сталину, прислушавшись к его спокойным и здравомыслящим речам. То есть именно он заступился за Льва Давыдовича, не дал его окончательно растоптать.

Впервые это произошло еще на XIII партконференции, когда по настоянию Сталина в резолюцию были внесены слова о готовности большинства Политбюро и ЦК добиваться соглашения с Троцким. Да и на съезде основной удар по Льву Давыдовичу наносил именно Зиновьев.

На январском (1925 год) Пленуме ЦК Зиновьевым и Ленинградской партийной делегацией вновь был поставлен вопрос о снятии Троцкого со всех постов, а также об исключении его из партии. И вновь по настоянию Сталина наказание было изрядно смягчено. Его не только не исключают, но даже не выводят из состава Политбюро и ЦК, освободив лишь от должности наркомвоенмора и председателя Реввоенсовета. Взамен ему, и опять-таки по инициативе Сталина, было предложено несколько должностей в ВСНХ, который в то время возглавлял Дзержинский.

В новом расколе, произошедшем в Политбюро в том же году, тоже повинен не Сталин. Дело в том, что сторонником мировой революции в 20-х годах был не только товарищ Троцкий. Таковыми фанатиками являлись и Зиновьев, и Каменев, и ряд других партийных руководителей. Они не принимали во внимание никаких реалий жизни, никаких изменений в мировой общественно-политической обстановке. «Даешь Варшаву! Даешь Берлин!» — и баста.

Но тут, в середине 20-х, рождается сталинская теория «построения социализма в отдельно взятой стране». Достаточно простая, изложенная доступным языком, она была великолепно приспособлена к психологии рядового члена партии, уставшего бороться во славу мировой революции. Впервые она была озвучена на XIV партийной конференции в апреле 1925 года, став главным вопросом обсуждения.

Разумеется, против нее выступили почти все «коминтерновцы», поскольку почти все они, включая и Троцкого, занимали руководящие посты в Коминтерне. Так, Лев Давыдович, например, руководил работой французской секции. Зиновьев же и вовсе статья особая. Как у руководителя Коминтерна, у него была только одна задача — устремить все свои силы на благо, на ускорение и, наконец, на свершение мировой революции. И если убрать эту цель, то надо ликвидировать и сам Коминтерн, а кто же будет в здравом уме и доброй памяти рубить сук, на котором он сам и сидит. Особенно, если власти, почета и благ там неизмеримо больше, чем у обладателя самого высокого партийного или государственного поста в Советском Союзе.

Сама эта организация была даже не монстром, а чем-то запредельным. Сотни тысяч состоящих на жалованье функционеров как в СССР, так и за рубежом. Численность персонала Народного комиссариата иностранных дел — три тысячи человек, от дипломатов до технических работников. Численность Коминтерна — триста тысяч, и это далеко не в рекордный год…

О бюджете Коминтерна достаточно говорят данные за один лишь 1922-й год — два с половиной миллиона рублей золотом, но всего через месяц эта сумма увеличена до 3 млн. 150 тыс. 600 рублей. Естественно, главным источником дохода служил бюджет СССР. Других попросту не было…

Миллионы в золоте выбрасывались на бессмысленные прожекты, на утопические планы. Кстати, ни один из них, даже самый пустяковый, самый мелкий, не привел к успеху. Пик практических бесплодных попыток пришелся на 1923 год (очередная неудачная попытка переворота в Германии и ряд акций помельче в других странах). Огромные деньги тратились без всякой пользы. А это уже говорит в первую очередь о бездарности его руководства, о неумении тщательно продумывать и планировать подобные акции.

Получалось, что Сталин выступал за народ и светлое будущее своей страны, причем опять-таки все это я пишу без кавычек, а вот коминтерновцы по сути боролись за свои должности, чины, регалии и прочее. Не случайно именно Зиновьев с Каменевым стали главными оппонентами его теории «построения социализма в отдельно взятой стране», начав ее не просто критиковать, но и откровенно насмехаться над нею, обозвав ее «кельей под елью».

Кстати, именно тогда впервые противники начинают приклеивать своим соперникам ярлыки, но и тут первооткрывателем был не Сталин, а его противники. Именно они обвинили большинство ЦК (со Сталиным во главе) в том, что они якобы являются «полутроцкистами» и не только не ведут борьбу с Троцким, но даже смыкаются с ним!

Но даже с ними Сталин предпочитал быть достаточно лояльным, предпочитая окончательное решение по вопросу оппозиции отдавать на откуп большинства членов Политбюро, причем сам, если голоса разделялись, всегда примыкал к наиболее миролюбивому предложению.

Что касается «правого уклона», то есть схватки с Бухариным и Рыковым, то и тут первым начал борьбу не Сталин. Вначале это была дискуссия, связанная с серьезным кризисом хлебозаготовок, поскольку поставки сельскохозяйственных продуктов государству сильно сократились, а затем положение стало просто катастрофическим. В январе 1928 г. пришлось взглянуть правде в глаза: несмотря на хороший урожай, крестьяне поставили по сравнению с прошлым годом менее 70% зерна.

Экспортировать было нечего. Страна оказалась без валюты, необходимой для индустриализации. Более того, продовольственное снабжение городов было поставлено под угрозу.

Давайте вспомним, что предлагали «правые»: насытить деревню товарами, вплоть до создания резервного фонда, а также увеличить (хотя бы до прежних размеров) закупочные цены на сельхозпродукты. Вроде бы логичный и обоснованный вариант нормализации рынка. Но это только на первый взгляд.

Дело в том, что способ, который предложил Бухарин, был хорош, но только не в реальной действительности, которая и диктовала свои законы. Представьте себя на месте человека, стоявшего во главе страны, которую беззастенчиво грабят, против которой, вполне возможно, может состояться серьезнейшая агрессия. Ваша задача — сделать страну сильной, для чего следует в кратчайшие сроки (иначе вас сомнут!) создать промышленность…

И получается, что у вас только одна-единственная возможность: взять в деревне много-много хлеба и продать его за рубеж, получить за это валюту, а уж на нее купить оборудование для становления промышленности.

Да, хлеб у крестьян лучше всего было бы купить, предложив взамен необходимые деревне товары. Но покупать не на что. Казна пуста, потому что миллиарды золотых рублей растрачены впустую на коминтерновские авантюры. Товары для деревни взять тоже негде. Хлеб можно лишь отобрать — потому что деревня уже придерживает хлеб, не желая сдавать его городу по существующим невысоким ценам и скоро в миллионных — и не миллионных тоже — городах начнется голод. И тогда, не исключено (память о Гражданской войне слишком свежа и необходимые навыки не утеряны) начнется сама собой война города против деревни. Город самочинно кинется в деревню за хлебом.

Ситуация, собственно, не содержит ничего нового. Несколько человек в лодке посреди океана, провизии нет. Либо они съедят самого слабого, либо умрут все… На суше, где-нибудь в благополучной Швейцарии, их действия заставили бы весь мир замереть от ужаса и отвращения — но в лодочке посреди океана на многие вещи смотрят совершенно иначе…
Но Бухарин не просто выступил против линии Сталина — он попытался вовлечь в свою коалицию бывших противников Сталина, то есть Каменева с Зиновьевым, тайно встречаясь с ними и обсуждая планы смещения Сталина с должности. Как восточный человек предательства — а Сталин именно так расценил поведение Бухарина — Иосиф Виссарионович не потерпел.

Кстати, некоторые до сих пор утверждают, что если бы у руля власти в стране был Бухарин, то коллективизация была бы проведена значительно мягче и гуманнее, и таких ужасов он бы не допустил. Навряд ли. Он, как и Сталин, вынужден был бы опираться на тех же самых головотяпов-исполнителей — это первое. А во-вторых, все его выступления сводились лишь к критике действий Сталина. Какой-либо реальный выход из ситуации он так ни разу и не предложил. Не зря еще Ленин называл его «великим путаником», а язвительный Троцкий — Колькой Балаболкиным.

Более того, именно по этой причине я убеждена, что при Бухарине было бы гораздо хуже. В связи с отсутствием у него каких-либо реальных планов он неминуемо довел бы ситуацию до критической, после чего вынужден был бы принять куда более жестокие меры по отношению к тому же крестьянству. И принял бы, и не побоялся, ведь гуманистом он никогда не был.

Скорее уж напротив. В гражданскую войну Бухарин и вовсе возглавлял самое левое крыло партии, требуя продолжение войны любой ценой. Нет, нет, «левые» коммунисты тоже реально смотрели на вещи и не рассчитывали на победу. Они с самого начала знали, что новорожденная Советская Россия тевтонами будет моментально разбита. Но именно этого они и жаждали.

Дальний расчет у бухаринцев был незатейливый и людоедский: гибель Советской России под ударом кайзеровской военной машины должна стать примером и уроком для «мирового пролетариата», который, узрев этакое варварство, устыдится, воспрянет и поднимется на тот самый последний и решительный бой, сметая «старые режимы».

Об этом со свойственным ему простодушным цинизмом вещал тогда сам Бухарин: «Наше единственное спасение заключается в том, что массы познают на опыте, в процессе самой борьбы, что такое германское нашествие. Когда у крестьян будут отбирать коров и сапоги, когда рабочих будут заставлять работать по 14 часов, когда будут увозить их в Германию, когда будет железное кольцо вставлено в ноздри, тогда, поверьте, товарищи, тогда мы получим настоящую священную войну».

Да и в дальнейшем, судя по некоторым его высказываниям, можно с уверенностью утверждать, что если его взгляды и «поправели», то лишь слегка. Вот его цинично-равнодушная фраза о дочерях Николая II: «В свое время были немножко перестреляны, отжили за ненадобностью свой век».

Вот мнение о революции вообще: «В революции побеждает тот, кто другому череп проломит».

И еще один факт. Сохранилось свидетельство Бухарина, что именно он со своими сторонниками добился расстрела обвиняемых по «шахтинскому делу» (1928 год). Тиран Сталин стоял за тюремное заключение, но гуманисты во главе с Бухариным, имея большинство в Политбюро, «голоснули» (это его подлинное выражение) за расстрел…

Сталин, между прочим, в силу своей всегдашней тяги к умеренным решениям, до последнего момента придерживался самых мягких вариантов. Об этом сохранилось достаточно документов. Он вполне искренне полагал, что можно обойтись без грабежа. Но наступил момент, когда другого выхода просто не стало: либо создавать колхозы и выгребать хлеб, либо страна сорвется в совершеннейший хаос, и сама собой начнется вторая гражданская. Уже не за идеи будут воевать, а просто-напросто за выживание. И Сталин дал команду…

И вновь тот же вопрос: закономерно ли было восхождение Сталина на вершину власти или же это была случайность. На мой взгляд — именно первое.

По сути дела, Сталин был вытолкнут на роль вождя самими обстоятельствами. Более того, достаточно долгое время он просто соглашался с этими обстоятельствами. Ему даже не надо было прилагать особых усилий к тому, чтобы выдвинуться на первые роли. Ведь не он затеял борьбу с Троцким и его сторонниками, не он искал в этом деле союзников, не по его инициативе был сколочен первый блок.

Да и дальше, опять-таки не ему принадлежит инициатива нападок на Зиновьева и Каменева. Он лишь вынужден был защищаться и, в свою очередь контратаковать. Да, очень успешно, но ведь контратаковать, не более.

О его уме говорит лишь один-единственный факт. Как известно, всегда и во все времена те, кто делал революцию, после нее уничтожались, потому что реальные ее результаты никогда не соответствовали первоначальным целям, а значит, и поведение самих революционеров также переставало соответствовать требованиям времени. А вот Сталин уцелел. И не просто уцелел, но и стал лидером, вождем, полубогом.

Что же касается жестокостей, можно возразить, что потом то, уже в 30-х, он развернулся, как говорится, во всей своей красе и все наверстал. Но можно сказать и иначе. Только представьте себе, что к власти пришла клика Троцкого с его бредовыми идеями. Чего стоит одна только перманентная революция. А трудовые армии? А его культ личности? Про «Балаболкина» вообще молчу — идеалист всегда приносит гораздо больше крови, нежели пускай и жесткий до жестокости, но прагматик-реалист, каковым являлся Сталин.

Да, Сталин был властолюбив, но это властолюбие являлось, скорее, не причиной, а следствием того, что его, по сути дела, выталкивали на роль властителя. Разумеется, обретая власть, он ощущал ее соблазны и, так сказать, входил во вкус, но лишь с ее обретением Сталин начал борьбу непосредственно за удержание и упрочение этой власти. Да и то на такое вынуждается любой человек в подобной ситуации. Этого требовали объективные законы человеческих отношений.

А в условиях того времени борьба за власть в обязательном порядке требовала уничтожения своих противников. Причем, сама эта борьба была необходимым условием самосохранения того общества. И Сталин стал исполнителем этой социальной необходимости, а не злодеем, навязывающим свою волю обществу вопреки природе последнего.

В этом его самое главное и самое основное преимущество перед остальными вождями: он всегда чувствовал поток истории и никогда не шел против его течения, а скорее напротив, был ее верным помощником и послушным исполнителем ее воли.

Мнения по теме:

• Сталин, Гитлер и … Буш.