Одна и та же воронка
02 декабря 2009 г.
Теракт против «Невского экспресса», в котором пострадали десятки людей, случился всего спустя три дня после того, как признался в причастности к организации такого же теракта два года назад против такого же «Невского экспресса» ингуш Макшарип Хидриев. Между этими двумя событиями может быть непосредственная связь (например, истинные организаторы того преступления теперь цинично дают понять, что Хидриев, «всего лишь» подвезший взрывчатку на точку, не самый главный «герой» того преступления), а может и вообще связи никакой не быть или же эта связь только символическая: организаторы нынешнего теракта всего лишь приурочили его к неким событиям, куражась над правоохранителями или уводя их по ложному следу.
Мы не знаем. Почему-то всегда, когда случаются такие преступления, создается впечатление, что нам что-то недоговаривают.
Как доподлинно не знаем и то, существует ли на самом деле еще в природе называемый многими правоохранителями организатором теракта августа 2007 года новообращенный ваххабит Павел Косолапов, якобы получивший задание то ли от лидера чеченских сепаратистов Доку Умарова, то ли еще от Шамиля Басаева. Имя Косолапова также теперь связывают чуть ли не со всеми громкими терактами последних восьми–девяти лет. Но мало ли кого у нас в чем заочно обвинили, а иных обвиненных боевиков наши силовики потом «уничтожали» аж по нескольку раз. И всякий раз – окончательно. Теперь, получается, они уже почти десятилетие безуспешно ловят вот этого вот «русского бен Ладена». Против таких даже самым отлаженным силовым структурам мира бороться тяжело. Помогает, бывает, агентурная сеть и содействие населения. Наше население «содействовать» милиции и вообще силовикам, видимо, не хочет – боится: а вдруг на «сигнал» придет очередной майор Евсюков или вдруг подозреваемые в том, что они бандиты или террористы, на самом деле давно спелись с ментами и законопослушный гражданин нечаянно заварит такую кашу, что потом и сам пожалеет, – это уже во многом по поводу того, почему нет «агентуры».
В блогосфере при этом идет активная дискуссия на тему истоков теракта: одни склонны видеть прежде всего «кавказский след» и не стесняются в выражениях; другие указывают на то, что о своей причастности к нынешнему теракту уже заявили некие праворадикальные националистические группировки, и эти блогеры тоже не стесняются в выражениях. Против второй версии обычно выдвигают лишь один контртезис: мол, русские не станут убивать ни в чем не повинных других русских. Что, как минимум, подразумевает наличие у террористов некоего подобия «идейной программы» или хотя бы системы понятий, в то время как мы в окружающей нас действительности все чаще видим, как в ней все больше встречается отморозков именно что без всяких понятий в голове. И на чудовищный вопрос – а могут ли у нас, если судить по состоянию общества, найтись некие такие отморозки, которые пустят под откос пассажирский поезд просто «ради прикола»? – на мой взгляд, увы, можно ответить «да». Что нисколько не означает, разумеется, что здесь именно тот сценарий.
Мы не знаем. И почему-то очень часто в таких случаях создается впечатление, что нам сильно недоговаривают по поводу причин многих случившихся за последние годы терактов.
Хотя, конечно, мы знаем, что «кавказский сценарий», пусть даже при наличии некоего ваххабита Косолапова, имеет хотя бы свою, пусть людоедскую, но логику: он по-своему гораздо более понятен в контексте нынешней российской действительности. В этом случае хотя бы примерно понятно, куда надо «копать», было бы на то желание и, главное, политическая воля докопаться до сути и до корней. А что если след вдруг «некавказский» – тогда с этим вообще непонятно, что делать: это будет означать окончательное признание того, что у системы не только конечности – национальные окраины – поражены гангреной, но все ее тело до последней клеточки. Это будет означать окончательное признание того, что мы не знаем про истинное состояние нынешней системы, про подспудные процессы, которые в ней незримо для обывателя идут – и во власти, и в силовых структурах в том числе – слишком много слишком страшных вещей. То есть если «спрут» – сугубо «кавказский», то это, как ни цинично, обществу, хотя от этого и страшно, уже как-то привычно. А вот если нет? Или – не только «кавказский»? Именно поэтому в том числе, мне кажется, расследователи нынешнего теракта будут «копать» преимущественно лишь в «кавказском направлении», опасливо пренебрегая другими. Как будто факт наличия «кавказского следа» сам по себе является исчерпывающим и все объясняющим.
Впрочем, мы и этого – их, расследователей, подробных намерений – тоже не знаем. И не можем быть уверены, что нынешнее расследование завершится поимкой и наказанием всех причастных и виновных, а обществу будет рассказана вся правда обо всех обстоятельствах.
Зато мы знаем, что процесс по прошлому подрыву «Невского экспресса» с самого начала выглядел как-то странно и проходит (во всяком случае, проходил до нынешнего времени) как-то уж подозрительно тихо. Среди присутствующих обвиняемых – всего лишь две «шестерки», вроде бы причастных к подвозу взрывчатки. Ничего не известно обществу о мотивах преступления. Толком не распутаны некие следы сообщников того же Косолапова, ведущие в Казахстан, вроде бы не враждебную нам страну. Была ли возможность пойти на «сделку со следствием» для нынешних обвиняемых, и если да, то почему ей пренебрегли? Не была установлена даже личность владельца машины, на которой эта взрывчатка была привезена. Откуда она пропала (была украдена и продана)? Где произведена? Сколь широк круг знакомых обвиняемых и кто все эти люди? Для современной криминалистической науки, в принципе, попытаться дать ответы на эти вопросы – задача разрешимая. Было бы желание узнать всю правду.
Чтение обвинительного заключения заняло часок с небольшим. Это вам не многонедельный бубнеж обвинителей по «втором делу Ходорковского». Неужели столь громкие террористические дела заслуживают столь негромкого судейского выхлопа, а все обстоятельства дела столь просты? Почему почти всегда на скамье подсудимых в таких случаях оказываются либо совершенные «шестерки», либо второстепенные исполнители? Почему практически никогда не сидит рядком в клетке вся организация, сеть? Почему всю террористическую сеть никогда полностью не раскапывают до самых до корней? Не потому ли, что она уже давно являет собой причудливый симбиоз с самой прогнившей и коррумпированной насквозь системой государственной?
Ровно так же – не очень громким выхлопом – закончилось расследование взрывов домов осенью 1999 года, теракта в Театральном центре на Дубровке, захвата школы в Беслане и т. д. Ровно в том же «жанре» прошел провалившийся процесс по делу об убийстве Анны Политковской: каких-то косвенно полупричастных «шестерок» оправдали, копать глубже и дальше показательно не стали.
Чаще всего главным заказчиком объявлялся какой-нибудь Басаев, Умаров, Хаттаб и проч. В случае с Политковской мелькало имя «заказчика» Березовского.
Но при том, что в иных случаях они даже ими непосредственно и были, то с чьей помощью они все это делали, кто были их «партнерами» по смертному делу, посредниками, пособниками, потворствующими и не препятствовавшими по корыстным мотивам? Может, ответы на эти вопросы могут быть столь взрывоопасно неудобными, что гораздо удобнее просто обвинить во всем тех, кого заведомо нельзя поймать?
В прошлый раз теракт против «Невского экспресса» только чудом не закончился еще более страшной трагедией, чем нынешний: машинист нарушил инструкцию по скоростному режиму, и поезд только поэтому не свалился с моста в речку. Это было два года назад. Установлена ли система видеонаблюдения у моста через Черную речку и в других опасных местах? Увеличена ли численность наблюдающих за дорогой, как то клятвенно тогда обещали сделать железнодорожные власти? Усилено ли заграждение железнодорожного полотна, которое в основе своей укладывали еще аж в 19-м веке и по которому РЖД в декабре собирается пустить скоростной поезд «Сапсан» (он может развивать скорость до 250 км/час, но вряд ли сможет это делать на такой дороге)? Читатели ведь и сами знают ответы на все эти вопросы. Как и ответ на вопрос, почему в «Невском экспрессе» за два года так и не появилось никаких толковых аптечек на подобные экстренные случаи. Этим вопросом, конечно, не задаются новостные каналы телевидения, они лишь рапортуют о самоотверженной работе медиков (это правда, но ведь второе отнюдь не отменяет первое). Впрочем, они уже давно и никакими другими неудобными вопросами не задаются.
Все это вопросы уже несколько другого свойства, нежели контртеррористические превентивные мероприятия. Но они тоже о системе. В которой всегда есть, пусть незримая, но четкая связь между бардаком и безопасностью, между тотальной коррупцией и преступлениями против человеческих жизней, между оглупленным молчанием доминирующих СМИ и общества (оно и этим терактом не всколыхнулось, даже не вздрогнуло, а через пару дней вообще забудет сей сюжет) – и безнаказанностью ответственных; между развалившейся правоохранительной и судебной системой – и терроризмом.
Модернизация, говорите, нам нужна? Она, видимо, должна начаться с чего-то простого и обыденного. Пока страна не захлебнулась в случающихся то тут, то там вроде бы по самым разным причинам катастрофах.
