Матрица сломалась

Ни один мужчина не делал мне такого подарка на день рождения, как присяжный заседатель Евгений Колесов. Спасибо ему!

 

Я поздно написала эту колонку, потому что бесконечно с кем-то разговаривала всю прошедшую ночь. То с Димой Муратовым, то с Кариной Москаленко. У меня не укладывалось в голове, как это 12 присяжных плюс 8 запасных побоялись выйти в зал суда, пока там сидит пресса. Ни они прессу еще в тот момент в глаза не видели, ни пресса – их. Как вообще могут отказаться войти в зал суда его участники, приведенные к присяге? И как это так удивительно совпало, что судья в конце первого дня сказал, что закроет процесс, если на присяжных будет оказываться давление, и тут же на второй день именно по этой причине и закрыл, сославшись на просьбу якобы со стороны самых присяжных. Какое давление в ночь с первого на второй день процесса оказывалось на присяжных, кто именно и как именно на них давил? После всего происшедшего поверить в то, что судья, меняющий решения со скоростью пульса, и эти 12 испуганных, как нас уверяли, присяжных намерены установить истину по одному из самых громких убийств в России, мог только наивный. Вся эта «неприятная буза», как довольно точно сказал один мой приятель, вызывала, честно говоря, чувство стыда и беспомощности.

 

Может быть, рано или поздно кто-то из «пугливых», но совестливых присяжных расскажет, кто их так «напугал» – написала я ночью и тут же назвала себя наивной идиоткой.

И вот кровельщик Евгений Колесов... И еще 18 человек, которые не согласились выглядеть трусами. То есть без одного человека все отобранные на этот процесс присяжные. И слова-то какие точные нашел: «Это все было неправда, мы никаких заявлений не делали, и я сказал, что прошу меня больше не считать присяжным заседателем, потому что я не хочу участвовать в неправильном суде. Маленькая ложь порождает большую ложь. Все».

 

Я знала уже ночью, что на «Эхо» пришло сообщение якобы от присяжного. Дико боялась провокации. Я рада, что мои опасения оказались напрасными. Мы так привыкли к спецоперациям, что нормальные человеческие поступки кажутся нам чуть ли не подвигом. А может быть, они и небезосновательно приравниваются к таковым – с учетом фона, на котором совершаются.

 

У меня такое ощущение, что про этих 19 человек надо снимать кино. Они спасли свою честь, и мою, и вашу, и всех нас, потому что это просто случайно отобранные обычные люди нашей страны, которые впервые за долгое время открыто отказались участвовать во лжи. Еще вчера, наблюдая за этой «бузой», я думала: «Господи, за что она погибла, ну, за что? Видела бы она все это сейчас». И сейчас я думаю: «Как жалко, что она не может этого увидеть, услышать этого дядьку...»

 

Анин процесс сломал матрицу. Это удивительно символично.

19 человек совершили революцию. Этот процесс больше никому не удастся сделать закрытым. И никакой судья Зубов больше этот процесс вести не сможет, потому что он соврал. И никакой другой судья больше так соврать не сможет, потому что создан прецедент, когда присяжные защитили свою честь и достоинство – от судьи, заметьте. Последствия происшедшего чрезвычайно опасны для нашей прогнившей судебной системы.

 

Поразительно, как многое может поменяться в один день. И как многое может сделать один человек.

 

Дико обидно, если эти достойные люди заплатят за свою искренность тем, что не смогут дальше участвовать в процессе. Ужасно обидно, если среди присяжных не окажется Колесова. Я бы хотела видеть их на скамье присяжных в этом процессе. Я им доверяю. Нельзя наказывать людей за то, что они сказали правду. Наказывать их надо было бы, если бы они согласились участвовать во лжи.

 

Но я совершенно уверена, что это не случайное стечение обстоятельств – 19 порядочных людей, оказавшихся рядом на скамье присяжных. Просто они сделали это первыми – отказались участвовать в «неправильном суде» и стали такой же частью истории, как Аня, чью гибель они пришли расследовать. И так хотелось бы надеяться, что они это будут делать и дальше. При открытых дверях и под защитой прессы. (Газета.ру)