Эстония несет знамя нацизма

В Эстонии в эти дни продолжается суд над первым Героем Советского Союза этой бывшей прибалтийской республики СССР - Арнольдом Мери. Сделаем вид, что мы внимательно и корректно относимся к эстонской демагогии на тему о том, за что и почему судят советского ветерана. Местные власти заявляют, что его судят не за то, что он принимал участие во Второй мировой войне на стороне антифашистской коалиции, не за то, что он является единственным в Эстонии Героем Советского Союза, не за то, что в свое время он был видным советским партийным функционером, и не за то, что он является символом советской Эстонии (поэтому его фигуру трудно трактовать как какого-то несчастного оккупанта-карьериста или «пособника оккупационных властей»). И уверяют, что Арнольда Мери якобы судят только за то, что он совершил «преступление против человечества» под названием «послевоенная депортация эстонцев». Кстати говоря, его судят на основании тех событий, о которых он сам рассказывал в своих интервью. То есть факт своей косвенной причастности к событиям, связанным с депортацией, он не просто не отрицает, но и рассказывает о них в эмоциональной форме, сопереживая этой трагедии народа.

 

 

Когда эстонцы заявляют, что это «преступление против человечества», которое, в соответствии с международным правом, «не имеет срока давности», тогда нужно опираться на международное определение депортации эстонцев как акта геноцида и преступления против человечества. Но такая квалификация отсутствует. То есть в международно-правовой практике не существует определения этого исторического события как акта геноцида и преступления против человечества, которое не имеет срока давности. Так что мы имеем дело с его произвольной трактовкой эстонским правом. Итак, с юридической точки зрения (а мы пока рассматриваем форму, а не содержание) претензии эстонского государства к 88-летнему старику по поводу событий, происходивших почти 60 лет назад, абсолютно необоснованны. А теперь давайте рассмотрим это дело по существу.

 

Первое. Совершенные действия не могут быть вырваны из контекста той ситуации, которая сложилась в послевоенные годы в Эстонии. То есть когда Эстония де-факто стала республикой Советского Союза. В эстонском представлении это была страна, оккупированная советским режимом (кстати говоря, то же самое касается и латышей).

 

 

В своих публичных выступлениях я уже предлагал обратить внимание на степень участия народов Латвии и Эстонии в войне на стороне нацистской Германии. Я могу сослаться на очень подробную статистику, которую дает Альфред Кох. Всякий, кто хочет, может легко найти ее в Интернете. Это объективные данные. Так вот, каждый третий мужчина-эстонец, находящийся в дееспособном возрасте, состоял в подразделениях полицейских, карательных и вспомогательных частей, которые воевали на стороне нацистов в Эстонии (всего примерно 70 тысяч человек). Это ровно такая же степень вовлеченности в войну, которая была у Советского Союза и у Германии. Правда, при одном принципиальном отличии: и солдаты вермахта в Германии, и воины Красной армии в СССР (и те эстонцы, которые воевали на стороне Советского Союза) были мобилизованы. Да, конечно, среди них тоже были добровольцы, но они составляли некоторую (безусловно, меньшую) часть. А эстонцы воевали на стороне гитлеровской Германии исключительно по зову сердца. Причем, в отличие от представителей других стран, воевавших на стороне Гитлера, они не имели ни малейших оснований считать, что они сражаются за какую-то Эстонию. Не существует не то что конкретных юридических актов, но даже намеков и обещаний со стороны гитлеровского руководства на то, что в будущем Третий рейх допустит хоть какое-то государственное самоопределение эстонской и латышской наций в форме хотя бы какого-то суверенного или полусуверенного самоуправления. И это вполне естественно. Что-что, а территории Эстляндии, Курляндии, Лифляндии и Латгалии гитлеровцы никак не были склонны рассматривать как земли, подлежащие хотя бы какому-то дистанцированию от германского рейха.

 

 

Так что эти люди воевали не за независимую Эстонию, а за рейх. Это даже не бандеровцы, которые каким-то образом внутри себя («между желудком и печенью») пытались дистанцировать свой украинский национализм от немецкого. Мои оппоненты указывают на то, что ветераны, воевавшие на стороне гитлеровской Германии в советское время, уже были осуждены и понесли наказания. Но, во-первых, судить можно еще не осужденных. А тех, кто уже отбыл срок, судить никто и не собирается. Другое дело, что у меня есть подозрение, что все они - рецидивисты. Например, если кто-то осудил в свое время педофила, а он потом «опять туда же», то это является достаточным основанием осудить его во второй раз. В данном случае рецидив заключается в нацизме, в открытой демонстрации своей приверженности старым преступлениям. Я сейчас не говорю о том, кто кого и как должен судить. Я говорю о сущности нынешнего эстонского государства. Ведь суд над Арнольдом Мери происходит не на поляне в лесу (это же не суд Линча!), а в государстве. То есть его судит институт современного эстонского государства. Когда я говорю о том, что эстонцы считают сейчас для себя возможным судить Героя Советского Союза, они обосновывают это тем, что Эстония была «оккупированной страной, которая восстановила свою независимость и расследует преступления, совершенные оккупационными властями». То есть Арнольда Мери судят как «оккупанта» и «пособника оккупационных властей».

 

Отделить денацификацию от произвола крайне сложно

 

Давайте уже говорить правду. Тем более что эстонцы сами вступили «на скользкую почву правды». Тогда давайте мы тоже на нее перейдем. И будем говорить о том, что, несмотря на предоставленную советской властью возможность эстонцам активно участвовать в управлении собой и восстановлении коммунистического порядка на территории Эстонии, это действительно был оккупационный режим. Но ведь он и должен был быть оккупационным. Потому что степень участия эстонского народа во Второй мировой войне на стороне нацизма такова, что Эстония должна была считаться побежденной страной и пройти процедуру денацификации. Я сразу хочу сказать, что преступления сталинского режима против гражданского населения были. И судить, против каких народов они были тяжелее (массовая резня на территории России, Украины, Белоруссии или депортация части эстонцев в Сибирь), очень трудно. Кстати говоря, их депортировали точно так же, как наших кулаков. Часто приходится слышать: «Но ведь там были женщины и дети!» Понятное дело, семьи состоят из женщин и детей. Это факт. И было бы довольно странно, если бы мужиков депортировали отдельно, а женщин и детей оставляли одних без средств существования. Конечно, это был бесчеловечный акт. Но в рамках всей этой истории отделить денацификацию от произвола крайне сложно. И, самое главное, это не может делать пронацистская эстонская власть, которая, видите ли, «судит участника террора против гражданского эстонского населения».

 

 

Как невозможно отделить правовую часть от неправовой в условиях, когда шла массовая депортация (выселение) 11 миллионов немцев с территории Силезии и Померании. По крайней мере, я не слышал об аналогичном суде в Польше над участниками этого процесса. Я также не слышал о том, чтобы во Франции судили участников расправ над французскими коллаборационистами (которые сотрудничали во время войны с немецкими оккупантами). Хотя мы знаем о том, что там были не просто «перегибы» - участники Движения сопротивления во Франции убивали французских женщин за связи с немецкими солдатами. Или возьмем судетских немцев, которые после войны были практически поголовно выселены из Чехословакии. Хочу обратить внимание, что во время расправ над коллаборационистами и приспешниками оккупантов во Франции имел место массовый произвол. Но я не помню, чтобы здесь кто-нибудь затевал подобные процессы. Так же как я не помню, чтобы в Германии хотя бы кто-то посмел затеять процесс над деятелями союзных оккупационных властей (как советских, так и представляющих западные страны). Потому что Германия в то время существовала в режиме безоговорочной капитуляции. Так же и Эстония с Латвией должны были по всем военным, человеческим и историческим законам (а также по закону справедливости) существовать в режиме безоговорочной капитуляции. Потому что люди, подписавшие акт о безоговорочной капитуляции, не могут рассчитывать на то, что они потом будут судить кого-то из тех, кому они в свое время сдались «на милость победителя».

 

 

Так называемая «советская оккупация» (а точнее, формальное включение прибалтийских республик в состав Советского Союза) спасла их от режима безоговорочной капитуляции. Но это создало некую юридическую коллизию. Причем тупиковую для самих прибалтийских стран. Потому что если они признают это, то тогда непонятно, кого и за что они судят (понятно, что все действия совершались тогда по законам Эстонской ССР). Если же они не признают этого, значит, они с позиции стороны, проигравшей войну на стороне Германии, судят антифашистских оккупантов. Об этом и идет речь. Арнольда Мери судят в Эстонии именно как «пособника советских оккупантов», который принимал участие «в карательных действиях советских оккупантов против несчастного эстонского населения». И мы должны воспринимать этот процесс так, как воспринимают его они. И вот здесь мы говорим очень простую вещь: «Никто не давал и не даст вам полномочий это делать, потому что это суд с позиций реванша». Эстонцы судят Мери, потому что они тогда проиграли войну, а теперь «переиграли» ее и «победили». Это люди, которые считают, что они достигли реванша. И, соответственно, имеют право судить своих победителей, взрывать и срывать памятники, возведенные в память о них. А потом воздвигать памятники бывшим проигравшим, которые теперь оказались победителями. И победители сейчас имеют право маршировать по улицам Таллина. А останки, остатки и «последыши» этих «оккупантов» (то есть русскоязычное население) должны «знать свое место». На самом деле это очень логичная позиция. Но это логика нацистов, которые решили, что проигранная ими ранее война теперь «переиграна». Они рассматривают крах Советского Союза как продолжение (после некоторого затишья) Второй мировой войны. Для них холодная (или Третья мировая, как бы ее ни называли наши западные «союзники») война - это прямое продолжение Второй мировой. И это самое главное.

 

 

Что касается непосредственно претензий к Арнольду Мери, то они существуют только в указанном контексте. То есть речь идет о советском чиновнике и партийном функционере, которому было поручено осуществлять некий партийный контроль над процессом депортации. Притом что сам он не относился лояльно к этому процессу. Об этом, в частности, свидетельствует его дальнейшая судьба. Напомню: вскоре после этого он был лишен награды Героя Советского Союза и исключен из партии. В принципе, с ним могли и жестче поступить. Это просто случайность, что все так обошлось. Потому что за лишением наград в сталинское время обычно следовали другие меры. Таким образом, этот человек был лояльным, честным сторонником и функционером советского режима. Он подчинялся общей политике, не разделяя ее частных и конкретных целей. Это доказывает его биография. Возникает вопрос: есть ли в Эстонии люди, которые имеют к процессу депортации отношение, сопоставимое с тем отношением, которое к ним имел Арнольд Мери? Я думаю, что их множество. Например, есть суды над офицерами НКВД (которые, кстати говоря, тоже выполняли приказ). То есть над теми, кто непосредственно отвечал за данный процесс.

 

Сталин был умеренным, латентным антикоммунистом

 

Тут нужно пояснить нашим читателям одну важную вещь. Дело в том, что, несмотря на литературные образы и позднейшую историографию, в сталинское время органы НКВД стояли над партийными органами. Даже советские органы тогда стояли над партией. На самом деле Сталин (сознательно и последовательно) по факту вытеснил местные партийные структуры на вторые-третьи роли в политике и управлении страной. И только позднее (при Хрущеве и Брежневе) они были восстановлены в правах и заняли более важную позицию в политической жизни. Этот факт на самом деле очень плохо осознается не только современной, но даже доперестроечной общественностью. Все почему-то считают, что сочинения на тему «руководящей и направляющей роли партии» адекватно отражали ситуацию в то время. На самом деле - неадекватно. В 1949 году не было никакой руководящей роли партии. Если на уровне высшего руководства СССР еще можно было говорить о значении ЦК ВКП(б) и Политбюро (хотя тоже весьма условно), то уже одной ступенью ниже никакой руководящей роли партийным органам и функционерам не принадлежало. В этом смысле Сталин был умеренным (латентным) антикоммунистом. Так что, повторюсь, нет таких судов.

 

Эстония - это фашизоидное государство               

 

Казалось бы, для Эстонии фигура единственного Героя Советского Союза, эстонца Арнольда Мери, могла бы стать неким символом или, другими словами, «отмазкой» от тотального участия этой страны во Второй мировой войне на стороне нацизма. Однако, как оказалось, она им не просто не нужна - она им глубоко противна. Эстонцы не боятся идентифицировать себя как реваншистов. Для них суд над Мери - это в первую очередь демонстрация торжества реванша. Они очень нуждаются в этом торжестве. Ведь демонтаж Бронзового солдата на самом деле создавал для Эстонии огромные проблемы. Как считают эстонские экономисты, уже сейчас сказываются последствия ухудшения отношений с Россией, наступившего после той акции. Эстония лишилась 5% своего ВВП. То есть материально она не выиграла. Да и морально тоже (по крайней мере на международном уровне). Но победа для них дороже. Им нужна «одна победа», и за ценой (за мелким гонораром) Таллин не постоит. Когда говорят о том, что воевавших на стороне Гитлера на всю Эстонию осталось несколько сот стариков, мы видим, что современное поколение по-прежнему гордо несет знамя нацизма. Эстония - это фашизоидное государство. И не надо нам говорить про эстонские элиты: неонацистские настроения в этой стране имеют массовый характер.  (КМ.ru)