Русские сказки: Механизм прогресса

В сказке “Мудрая дева” царь не только дает мудрой деве волшебные задания типа “пойди-туда-не-знаю-куда”, особенности которых мы обсуждали в прошлой колонке, но и загадывает четыре мировоззренческих, можно сказать, загадки.

 

Проверьте на своих знакомых, желательно иностранцах. Я проверял — никто, кроме русских, не может дать на эти загадки правильных ответов. Ни у кого на свете мир не может так уложиться в голове, как укладывается он у нашего великого народа.

 

“Что на свете всего быстрее?” — спрашивает царь во-первых. Многочисленные мои знакомые, которым я загадывал эту загадку, надо отдать им должное, принимали во внимание тот факт, что сказки сочинены до начала индустриальной эпохи, и не пытались давать индустриальных ответов типа: “самолет”, “ракета” или “пуля”. Предлагали версии: “мысль”, “свет”, “судьба”. И ни один из их ответов не верен.

 

Правильный ответ — “ветер”. Я долго не мог понять, почему неизвестные авторы русской сказки именно ветер, а не мысль, например, посчитали самой быстрой на земле вещью. Не мог понять до тех пор, пока летом не отправился в отпуск в Пушкинские Горы. Там, упав навзничь посреди цветущего луга, я долго смотрел в небо на облака. Совершенно очевидно, кроме ветра, вообще ничто не двигалось в мире. Мысль-то уж точно.

 

“Что на свете жирнее всего?” — спрашивает царь во-вторых. Мои украинские друзья, смеясь, отвечают “сало”. Но мудрая дева в сказке отвечает — “земля”. В том смысле, что все питательное — из земли. И тут трудно было бы возражать, если бы конституции некоторых европейских стран не начинались словами “все наше благосостояние происходит из труда наших граждан”. Я не хочу спорить с русской сказкой, но трудно построить какую-нибудь экономику, кроме сырьевой, если веришь, что жирнее всего на свете земля, а не труд. Тот факт, что земля — кормилица, кажется нам непреложным, но на самом деле можно было бы вспомнить множество народов, которые кормильцем считают море, и можно было бы вспомнить американских индейцев, которые возделывание земли почитают грехом, а пищу почитают даром Великого Духа. Индейская мудрая дева на вопрос “Что на свете всего жирнее?” отвечала бы — Великий Дух.

 

“Что на свете всего мягче?” — спрашивает царь в-третьих. И мудрая дева отвечает — “рука”. Ответ на первый взгляд кажется абсурдным, но если разъяснить его, т. е. сопроводить пиар-кампанией, то возражать трудно. Мудрая дева разъясняет: рука мягче всего на свете потому, что человек подкладывает руку под голову, даже если спит на самых мягких подушках и в самых что ни на есть пуховых перинах. Царь с ответом мудрой девы соглашается, хотя мог бы просто пощупать собственную руку и убедиться, что она никак уж не мягче пуховых перин.

 

Главную загадку царь загадывает в-четвертых: “Что на свете всего милее?” Одна незадачливая американка, услышав эту загадку от меня, ответила — “свобода”. Дело было в большой компании друзей, и американка долго не могла понять, чего она такого сказала, что все ее друзья хохочут, надрывая животы.

 

“Ха-ха-ха! — корчились мы. — Какая свобода! Это русская загадка! Ты еще скажи "демократия"!” Наша американка наморщила лоб, попыталась представить себя русским человеком и сказала: “Лень?”

 

Мы все обиделись за себя и за свой народ. В русской сказке дева дает ответ, удивительный по своей точности, деликатности и мудрости. Она говорит, что милее всего на свете — сон. Сон — это не лень. Сну свойственны откровение и волшебство.

 

Правда, народ-сновидец не слишком приспособлен зарабатывать прибыль для акционеров.