Письмо Сталину
17 апреля 2006 г.
Евгений Киселёв
журналист
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
И. Бродский. «Письма римскому другу»
Многие помнят, наверное, фотографию: январь 2001 года. Красная площадь. Журналисты НТВ возвращаются из Кремля после встречи с Владимиром Путиным. Вот список тех, кто тогда ходил к президенту (в алфавитном порядке):
Ирина Зайцева,
Григорий Кричевский,
Марианна Максимовская,
Татьяна Миткова,
Николай Николаев,
Михаил Осокин,
Леонид Парфенов,
Светлана Сорокина,
Виктор Шендерович,
Алим Юсупов
и, наконец, автор этих строк.
Поглядел я недавно на этот список, и вдруг меня поразила неожиданная мысль: а ведь сегодня, спустя пять лет после разгрома прежнего НТВ, из одиннадцати человек, которые были тогда на приеме у президента и услышали заверения, что их профессиональному будущему ничто не угрожает, в эфире постоянно работает только одна Марианна Максимовская. Остальных на экране фактически нет.
Думаю, к этому списку надо добавить таких журналистов прежнего НТВ, как Андрей Норкин, Владимир Кара-Мурза, Константин Точилин, Елена Масюк, как покойная Елена Курляндцева (прошу меня простить, если я вдруг кого-то забыл). Сюда же я добавил бы и Савика Шустера, хотя он на старом НТВ не работал.
Кто-то – не по своей воле! – за бортом телевизионной профессии. Кто-то остался на телевидении, но за кадром. Кто-то, как Михаил Осокин, уже выжит из эфира, но еще числится в штате, ожидая, что, может быть, предложат какое-нибудь новое занятие. Кто-то изредка появляется в одноразовых проектах, как Леонид Парфенов, который шутит, что у него теперь лицензия только на исторические документальные фильмы. Кто-то работает на Украине. Кто-то – на малодоступном нашим зрителям спутниковом канале RTVi, который вещает на зарубежную русскоязычную аудиторию. Кто-то ушел не только с телевидения, но и вообще из журналистики. Наконец, есть многие – за пределами вышеупомянутого списка, кто вроде бы и работает на телевидении, но отошел в тень. Некоторые, как я понимаю, сознательно, чтоб не мараться о разные камни, разбросанные там и тут.
Наверняка кто-то скажет, что смена поколений – естественный процесс в любой профессии, в том числе и на телевидении. К тому же есть его величество рейтинг, и если у какой-то программы, у какого-то ведущего он падает, вступают в силу беспощадные законы рынка. Все это так, если бы не два обстоятельства. Во-первых, многие из названных мною журналистов только-только достигли возраста творческого расцвета. Во-вторых, многие ушли из эфира, несмотря на отличный рейтинг их программ. Леонид Парфенов и бесподобные «Намедни» – тому самый яркий пример.
На самом деле причина, по моему глубокому убеждению, в другом. В свое время в Кремле восприняли на ура лозунг «смены медиаэлиты», выдвинутый Глебом Павловским. Речь – о совершенно сознательном и достаточно хорошо срежиссированном вытеснении с телеэкрана наиболее ярких представителей журналистского поколения «ельцинского призыва», сформировавшихся в 90-е годы, когда в чести была журналистика с мнением, с позицией. Людей, не лишенных гражданского чувства. Людей, в силу разных причин в большей или меньшей степени независимых, которыми трудно манипулировать. Кстати, по последней причине к реализации этого проекта приложили руку не только власть имущие, не только политтехнологи, обслуживающие власть, но и некоторые руководители телеканалов, которые традиционно недолюбливали слишком ярких, «звездных» журналистов, проходивших у них по категории «трудновоспитуемых» и даже «неуправляемых».
Что еще интереснее, старая «медиаэлита», подлежавшая замене, отличалась тем, что ее члены в той или иной степени исповедовали либеральную идеологию, на которую ныне усиливаются гонения, которую уже и отцы церкви клеймят как антирусскую, антинародную, чуждую православию. А вот некоторые журналисты, работающие на телевидении столь же давно, как и попавшие под зачистку, но придерживающиеся державных, ура-патриотических, умеренно-националистических, антизападных, антилиберальных взглядов, по-прежнему выступают в эфире. Впрочем, логика процесса борьбы за смену «медиаэлиты» такова, что «под раздачу» в конце концов могут попасть и такие люди, как Михаил Леонтьев – поскольку жанр субъективного комментария, телевизионной колонки становится все более крамольным, несмотря на всяческие средства контроля, главным из которых является отказ от прямого эфира.
Все логично: впереди, даже при всей внешней политической стабильности, предвыборные баталии 2007–2008 годов. Владимир Путин неоднократно заявлял, что по окончании второго срока он уйдет с поста президента, и нет серьезных оснований ему не верить (особенно наблюдая за телевизионной раскруткой наиболее вероятного на сегодняшний день преемника – Дмитрия Медведева). Высокий рейтинг Путина едва ли автоматически перейдет к любому преемнику, которого рано или поздно назовет президент. Вопрос же стоит о сохранении у власти нынешней правящей группировки. Так что, скорее всего, опять придется, как в 1999 году, включать на полную мощность пропагандистский ресурс телеканалов, подконтрольных государству. Тут не до шуток, тут нужны послушные исполнители.
Не случайно сам великий и ужасный Глеб Олегович Павловский, волшебник Кремлевского города, решил выйти из тени политического закулисья и сменить профессию политтехнолога на банальное ремесло телеведущего. Понять его можно. Новая «медиаэлита» оказалась, мягко говоря, так себе. Не элита, а псевдоэлита. Беда не в том, что она агрессивная, нетерпимая, завистливая и хамская. Для послушных исполнителей это даже хорошо. Беда в том, что она самоуверенная, малообразованная и неумная. Достаточно посмотреть, как отдельные ее представители на полном серьезе говорят о себе в первом лице: «Мы, интеллигентные люди…» – и даже не подозревают, что интеллигенты на Руси никогда не бывали самозванцами.
В 1930 году настоящий интеллигент Михаил Афанасьевич Булгаков осмелился написать в знаменитом письме советскому правительству, а фактически Сталину: «Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она ни существовала, – мой писательский долг, так же, как и призывы к свободе печати. Я горячий поклонник этой свободы и полагаю, что, если кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, он уподобился бы рыбе, публично уверяющей, что ей не нужна вода».
Я часто вспоминаю эти слова, наблюдая, с каким рвением акулы пера из рядов новой «медиаэлиты» все чаще уподобляются этим самым земноводным рыбам, с пеной у рта доказывая, что журналистская свобода дурна, сыт ею не будешь и, вообще, всем без нее и так хорошо. Излишнее служебное рвение – едва ли признак ума. А как такому неумному земноводному серьезное дело доверить? Вот и проходится самому садиться перед камерой и за всех отдуваться.
Хотя, может быть, все проще. Может быть, Глеб Олегович Павловский на самом деле долго и страстно мечтал стать телеведущим. Расчистил площадку и теперь наслаждается телевизионной известностью и славой. С чем я его и поздравляю.
На самом деле роль Павловского в том, что так печально сложилась судьба журналистов старого НТВ, – дело десятое. Ну, если не десятое, то уж точно шестое. Виноватых много, и себя лично я из этого списка тоже не исключаю. О своей вине и своих ошибках я на днях имел возможность высказаться публично, повторяться не хочу – если интересно, читайте «Ведомости» за прошлую пятницу.
А сейчас осмелюсь сказать о вине коллег по телевизионному цеху и даже шире – по всему журналистскому сообществу. Я тогда считал и по сей день считаю: настоящей журналистской солидарности проявлено не было.
Было время, когда в ответ на трехдневное закрытие большинства газет путчистами в августе 1991 года все собрались вместе и создали «Общую газету». Было время, когда взяли и отстранили от эфира «Вестей» Светлану Сорокину, и тогда прежний руководитель НТВ Олег Добродеев – прежний Олег Добродеев – немедленно взял и пригласил ее на «четвертую кнопку». Было время – незадолго до разгрома НТВ, когда большинству было ясно, куда дело катится, и президент нашей телеакадемии Владимир Познер, закрывая церемонию вручения ТЭФИ осенью 2000 года, напомнил собравшимся слова немецкого священника-антифашиста Мартина Нимеллера, который за свои антигитлеровские проповеди восемь лет, чудом уцелев, просидел в концлагере: «Когда нацисты арестовали всех коммунистов, я молчал: ведь я не был коммунистом. Когда арестовали всех социал-демократов, я тоже молчал: я не был социал-демократом. Когда забрали всех профсоюзных деятелей, я не протестовал, потому что не был членом профсоюза. Когда пришли за евреями, я снова не протестовал, я же не был евреем. А когда пришли за мной – протестовать было уже некому».
Познера услышали далеко не все. И когда пять лет назад, в апреле 2001 года, начали громить старое НТВ, многие бывшие коллеги не то что отмалчивались – публично насмешничали, злорадствовали и даже откровенно, по заказу, «мочили». Что ж, я знаю только одно: мы предупреждали, что происходящее с НТВ – только начало. Глядя на сегодняшнее телевидение, констатирую: мы оказались правы. Что же до наших тогдашних и нынешних хулителей, судьба их рано или поздно накажет – так жизнь устроена. И уж за них-то едва ли кто-нибудь станет заступаться.
