Секс в стиле брит-поп

Лига-пресс, (13:41) 26 марта 2005 г.

             Откровенные, как «Глубокая глотка», «9 песен» ломают оборону зрителя, чтобы вовлечь его в историю любви в стиле брит-поп.

Пролетая надо льдами Антарктики, гляциолог-британец вспоминает короткий роман с молодой американкой. Воспоминаний не так уж и много: концерты, на одном из которых они познакомились, короткая поездка к морю, короткие ссоры и секс –вдумчивый, подробный, изобретательный и безнадёжный. Девушка вернулась в Америку, разбитое сердце британца остужается среди бескрайнего льда Антарктики, находя парадоксальный покой на континенте, где человека можно встретить немногим чаще, чем на Луне.

Фильм «9 песен» (9 Songs) – творение Майкла Уинтерботтома, светоча независимого британского кино, художника столь же талантливого, сколь и конъюнктурного. В самые верные моменты он добротно и со вкусом снимал про Югославию («Добро пожаловать в Сараево») и про Афганистан («В этом мире»). А в промежутке мог выпустить удивительно изящных «Круглосуточных тусовщиков», посвящённых славным денёчкам эпохи Joy Division. По всему выходит, что мужчина он разумный – зрителя не обижает, себя не забывает, уважает кино ровно настолько, чтобы, делая карьеру, не засорять эфир откровенным мусором.

Не обидел и не забыл и на этот раз, сняв ленту, не уступающую в откровенности какой-нибудь «Глубокой глотке». 67 минут софт-порно, перемежаемого брит-попом Primal Scream и Franz Ferdinand, клавишами старенького Майкла Наймана и видами ледовых полей, раздражают до чрезвычайности: слишком напоминает выкручивание рук при помощи самого грубого эмоционального дзюдо. Но чем ближе к концу, тем занятнее становится следить за покашливанием и нервическим ёрзаньем зала, за собственными подёргиваниями в кресле и тем, что происходит на экране.

Недвижность зрителя, застывшего в кресле как сталинский трибунал, – источник бесконечного раздражения для всякого амбициозного режиссёра.

Каждый пробивает эту стену как умеет – Спилберг постукиванием по коленкам выбивает гуманистический рефлекс, Такаси Миике вовлекает в театр жестокости.

Уинтерботтом понял, что смущение – та самая брешь в обороне глаза, которую труднее всего заделать. Придя на фильм призера Берлинского кинофестиваля в респектабельный кинотеатр, люди напарываются на здоровенный член, обильно извергающийся на пол-экрана, каблук-шпильку, который в упоении облизывает герой, и прочие занимательные вещи. Нелепый смех и детские шуточки – признак не невоспитанности, а того, что фильм сумел вытащить человека из его безопасного кресла, против воли заставил стать участником действия.

С этого момента гипсовый слепок неудавшейся любви обретает объём, плотность и вес. Секс остается сексом – шумным чавканьем слизистых, нелепыми для постороннего играми, стонами и ритмами. Но также и повествовательным языком, влажным и жарким, рассказывающим историю, для которой это самый уместный синтаксис. О том, что в любых отношениях один любит, а другой подставляет щеку. Об очарованности взрослого мужчины самодостаточностью юности. О пространстве фантазма, где можно оставаться одному, даже сотрясаясь от дрожи лежащего рядом тела.

Раздражение от прямолинейной и тухловатой связки «секс – рок-н-ролл» также теряется. Дело оказывается не в песнях, а в ритме, чредующем сцены абсолютной интимности с колыханием толпы многотысячного концерта.

Удивительно, как много способов знает Майкл Уинтерботтом, чтобы оставаться собой – консервативным с намёком на радикальность, осторожно-актуальным, расчётливым и всё же очень талантливым.

            «Газета.Ru»

Последние статьи